— Они достанут свои грязные маленькие яйца снова, — сказал я.

— Что?

— Они возбуждаются от своих собственных вопросов. Это отвратительно.

— О? Я могу вообще-то немного насладиться этим — ты знаешь, какие сногсшибательные эти итальянские полицейские. Я помню как однажды, когда мы с Артуро были в отпуске в Венеции…

— Вы в своем уме?

— Только счастливые воспоминания…

— Вы неисправимы, Мастер Эгберт.

— А еще я твой спаситель, Орландо. Не забывай об этом.

— Я изложу вам все до последней маленькой детали, — сказал я. — Затем позвольте им спрашивать вас обо всем, что вздумается, это не будет иметь никакого значения. Я вернусь в II Giardino в течение месяца.

Он закашлялся.

— Ах. Что касается этого, — сказал он, — я на самом деле не думаю, что это возможно.

— Почему же, скажите на милость, нет?

— Из-за одной вещи, я нанял Генри Батта на твое место.

Я был потрясен.

— Генри Батга? Но он идиот, любитель, зубрила…

— Не будь таким критичным, дорогуша, у него есть отличные черты. Он будет работать более чем хорошо, поверь мне — вокруг заведения нет никакого пикантного скандала, чтобы привлечь посетителей. В конце концов, они, конечно же, будут испытывать frisson,[192] не будучи уверенными в том, «что» ты ешь, а не «кого», разве не так? Нет, я сожалею, что так произошло, но ты не можешь вернуться в II Giardino.