Я должен отомстить за Леру. За Оксану. За всех девушек, которые умерли в том страшном подвале.

Наш мир отразился в зазеркалье… Могут ли в отражениях жить наши сны и мечты? И смогу ли я увидеть в них правду?

Заполняю барабан и возвращаю его на место. Тихий щелчок заставляет тень в дверном проеме насторожиться.

Сглатываю. Большим пальцем отвожу курок.

Второй рукой упираюсь в пол и чувствую, как ладонь проваливается во что-то мягкое. Поднимаю ее к глазам. Рассматриваю черную грязь на пальцах. Откуда она здесь?

Во тьме нет правды, Антон. Здесь ты не найдешь ответов.

Пока я разглядывал руку, тень исчезла. На полу осталось только пятно лунного молока, посеребренное белой пенкой.

— Черт…

Поднимаюсь на ноги, выставляя револьвер вперед. Его массивное дуло готовится озарить тьму ярким светом. Я буду стрелять, пока не услышу сухие щелчки. А потом перезаряжу пистолет и открою стрельбу по новой.

Медленно приближаюсь к двери. Думаю лишь о том, как колотится сердце.

Я не буду сомневаться ни секунды. В этом мое предназначение. Мой долг. Разгонять тьму…

Какая-то тень мелькает в тусклом свете так быстро, что я не успеваю понять. А потом я слышу, как бьется стекло и с хрустом ломаются оконные рамы.

— Сукин сын!

Выскакиваю в зал, бросаясь к окну. От него осталась только дыра, с рваными краями. Мелкое стекло, засыпавшее все вокруг, хрустит под ногами. Выглядываю на улицу, окунаясь в холодные ночные глубины.

Пятый этаж…твою мать!

Замечаю фигуру, перебегающую пустынную дорогу. Она скользит по бумаге пространства росчерком тонкого пера, еле уловимым для моих глаз. Отсюда мне в него не попасть.

Убираю револьвер. Смотрю, как тварь прыгает на забор парка развлечений. Перебирается через него и теряется среди многочисленных аттракционов.

— Черт…

Занавески на окнах колышутся от ветра. Присаживаюсь и щелкаю зажигалкой. Голодный огонь впивается зубами в кружевной тюль. Облизывает его оранжевым языком. Взбирается к потолку.

Я выполнил свою часть договора.