Кинкейд ответил:
— Нет.
Мак чувствовал себя так, словно за эти пятнадцать минут постарел на пятьдесят лет. Кимберли обожгло гортань, трахея распухла, и доступ кислороду был перекрыт. Медики ввели ей трубку — Мак подумал, что во второй раз он вряд ли захочет на это взглянуть.
По крайней мере врачи были явно довольны результатом. Щеки Кимберли порозовели, грудь начала ритмично подниматься и опускаться. Можно было бы подумать, что она просто спит, если бы не опаленные волосы, перепачканная сажей одежда и запах гари. Однако она выглядела куда лучше, чем Шелли Аткинс.
К моменту прибытия «скорой помощи» обожженное тело Шелли превратилось в сплошной пузырь, руки и ноги чудовищно вздулись. У нее хватило благоразумия обвязать лицо рубашкой. А руки и плечи — увы…
Маку доводилось лишь читать о подобном, но видеть своими глазами не приходилось. От запаха сводило желудок, и Митчелл в один миг позеленел. Однако Мак держался, когда они подбежали к Шелли с аптечкой, когда пытались прикрыть страшные ожоги смехотворно маленькими кусочками стерильной марли. В ту самую минуту, когда у нее случился болевой шок, Мак понял, что Кимберли тоже перестала дышать.
Он еще в жизни не был так счастлив увидеть машину «скорой помощи». Счастлив до безумия. В глазах у него стояли слезы, он все пытался объяснить, что случилось, что нужно Кимберли, что нужно Шелли, пока врачи не отодвинули его и Митчелла в сторону и не принялись за дело. У них было в десять раз больше сноровки и в десять раз больше медикаментов, а Мак и Митчелл просто стояли рядом, потрясенные, и твердили друг другу, что все будет хорошо.
Носилки с Кимберли задвинули в машину, а за Шелли прибыл вертолет. Мак и Митчелл помогли погрузить шерифа. Потом вертолет улетел, Кимберли увезли — а им осталось лишь надеяться на лучшее.
Прошло всего двадцать минут, но это были самые долгие двадцать минут в жизни Мака. И он даже не смог поехать с Кимберли. Он не был ее мужем — всего лишь любящим ее мужчиной.
Он стоял перед побитым фургоном и думал о кольце. Хотелось бы ему, чтобы Кимберли сегодня его надела — хотя бы на цепочке вокруг шеи. Если не для себя, то для Мака — он бы увидел и понял, что Кимберли согласна, что она признаётся ему в любви. Что они были счастливы — до того, как все это случилось.
Наконец он залез в машину. Митчелл сел позади. Поскольку выбора не оставалось, Мак занял место водителя и включил зажигание.
И тут Митчелл сказал:
— Черт возьми! Посмотри-ка!
Глава 45
Глава 45