Клайв помассировал бровь. Он не хотел думать о Джеке. В шесть часов он читает лекцию, а до этого ему нужно на похороны Хелланда.

Когда Майкл и Клайв вошли в церковь, она была набита битком. Этот здоровенный полицейский, Мархауг, сидел у самой двери на заднем ряду и вежливо кивнул Клайву. Отдав букет церковному служителю, Клайв попытался найти свободное место. Майкл остался где-то позади, Клайва вытеснили вперед, так что он в конце концов сел на один из передних рядов. В церкви было по меньшей мере двести человек, украшенный цветами гроб белел перед алтарем. С правой стороны на переднем ряду сидели одетые в черное женщина и девушка, они были убиты горем. Они приглушенно разговаривали. Это, наверное, семья Хелланда. Тот факт, что у Хелланда была семья, казался Клайву невероятным. У Хелланда, у этого мерзкого типа. В церкви было очень много мужчин. Как будто бы у Хелланда было много братьев. По крайней мере, у него было много коллег и друзей.

Наискосок от него, чуть позади, сидела девушка, которая постоянно смотрела в его сторону. У нее были короткие светло-русые волосы, кроссовки, джинсы и совершенно не приличествующая случаю военная куртка с капюшоном. От девушки исходила какая-то злость.

На что она так глазеет, черт побери? Он попытался проследить за ее взглядом, но не видел ничего бросающегося в глаза в толпе перед собой. Все были заняты делом — стаскивали с себя мокрые куртки, доставали псалтири.

Вдруг он понял, что девушка рассматривает его. В эту же секунду началась церемония.

Позже, в «Белла-центре», Клайв к своему удовлетворению констатировал, что послушать его лекцию пришло около ста двадцати человек. Он искал среди собравшихся знакомые лица, но не увидел ни одного. После лекции начались жаркие дебаты. Клайв знал процедуру от «а до я», он побывал за свою жизнь во стольких словесных битвах, что ужасно удивился бы, если аудитория ответила бы на его лекцию тишиной. И все-таки он отметил про себя, что результаты опыта по конденсированию не произвели такого революционного впечатления, на которое надеялись Майкл и Клайв.

— Да, это интересный опыт, — сказал один из присутствующих. — Но он ведь не отменяет те двести восемьдесят шесть синапоморфий, которые связывают птиц и динозавров.

— Да, вы правы, — сказал другой, кивая в сторону Клайва, — онтогенез относится к самым слабым разделам динозавровой гипотезы. Но нам придется с этим смириться. Мы, по понятным причинам, не знаем, как развивается зародыш динозавра. Но даже без этого знания у нас более чем достаточно причин, чтобы констатировать родство. Более чем достаточно, мистер Фриман.