Не знаю как, не знаю, каким чудом удалось доковылять до привала. В последние минуты казалось: иду не я, но заводной бесчувственный механизм, кукла. Когда колонна остановилась и прозвучала команда, просто упал вперед лицом, рухнул. Отключился, провалился в обморок, в беспамятство. Тотчас — жестокий пинок под ребра, потом — еще один. Проклятый Рахмон!.. Оказалось, пора молиться. Муджахиды выстроились рядами, раскрыли ладони перед собой. Снова речь Абу Абдаллы с бронетранспортера. У него просто страсть к речам. Я ждал как чуда того момента, когда можно будет опуститься на колени и задрать к небу жопу. Стоять было невыносимо. Прижавшись к раскаленному песку, снова отключился… снова пинок. Молились примерно полчаса. Думал, не переживу молитвы. Наверное, честь для мусульманина умереть в такой момент, не знаю. Аллах лишил меня этого удовольствия…

Природной тени, разумеется, нигде не было. По крайней мере для нас. Избранные отдыхали в тени бронетранспортеров и грузовиков. Абу Абдалла забрался в свой лимузин. Там ведь у него кондиционер, у гада, с тоской подумал я. Наша рота перекусывала на солнышке. Крестьянам этим было не привыкать, они вообще никак не реагировали на жару. Не обращали на нее внимания. С аппетитом уминали лепешки, грызли окаменелые финики, запивая водой, болтали. Открутив пробку фляги, я обнаружил, что воды осталось ровно на один маленький глоток. С тоской дососав воду, положил в рот безвкусный сухой финик, напоминавший морской голыш. Есть не хотелось. Вряд ли дотяну до вечера, отчетливо всплыло в мозгу. Вряд ли…

Рахмон опустился передо мной на корточки. Взял флягу, поболтал, бросил. Что-то неприязненно сказал. Ткнул пальцем в ботинок, жестом потребовал разуться. Подчинился. Стопы были перемазаны кровью и жижей из разодранных водянок. Сплошь покрытые ранами, в пятак каждая. Поцокав языком, Рахмон крепко ухватил меня за щиколотки и вдруг сунул обе стопы глубоко в раскаленный песок. Я взвыл от боли как дикий зверь. Словно обмакнул ноги в кипящий суп. Сопротивляться не было сил. Садист, не отпуская щиколоток, вынул мои стопы из песка, осмотрел внимательно. Раны присохли, затянулись. Природная медицина, если можно так выразиться. Что-то коротко бросив мне, встал и ушел. Вернулся минут через пять. С новой парой башмаков, поприличнее. И с двумя лоскутами грубой ткани. Обмотал мне портянками ноги, потребовал обуться. Так было действительно гораздо лучше. Просто никакого сравнения. Отлил мне воды из своей фляги. По его речи и мимике я понял, что воду надо расходовать бережно. Пить крошечными глотками. И не глотать сразу, но долго держать во рту. Еще принес мне тюрбан. Длинное полотенце из домотканого полотна. Показал, как надо повязывать. Жаль, не было зеркала: в тюрбане, красный, небритый и потный, я смотрелся, наверное, потрясающе.