— Кесслер… Этот самолет. Куда он направляется?

Хмурясь все больше, он нетерпеливо выслушал объяснения Кесслера — про звонок министра и визит американских сейсмологов.

— Кесслер, вы превысили ваши полномочия. Мы поговорим об этом позже.

Доктор Ромер повесил трубку и набрал прямой номер президента Никарагуа в Манагуа. Линия не отвечала. Он набрал еще несколько номеров, по которым мог дозвониться президенту, — с тем же результатом. Он попробовал другие правительственные номера. Безуспешно. И в лучшие времена телефонная связь в стране была непредсказуема. На экране спутниковой связи сигнал пульсировал бесперебойно, но ни у кого в Манагуа не было спутниковой связи — ближайший приемник находился на борту самолета Мадам.

Некоторое время он обдумывал сложившуюся ситуацию. По всей вероятности, не стоит волноваться из-за этого визита американцев. Однако в разговоре с президентом следует держаться твердо и напомнить ему, что никто и ни при каких обстоятельствах не может быть допущен на остров без его личного разрешения. Коль скоро Организация заплатила ту сумму в виде взятки, которую потребовал президент, доктор вправе выставлять собственные требования.

Со взлетной полосы снова донесся гул реактивных двигателей, набирающих обороты. Мгновение спустя он увидел «Лиру» клиники, взявшую курс на Манагуа.

Доктор Ромер отвернулся и хлопнул в ладоши. Тут же появилась горничная с его ножными протезами. Молча она искусно прикрепила протезы к культям и аккуратно поставила ботинки в обычное положение. Убедившись в том, что из рукавов его любимого темно-синего костюма аккуратно выглядывают манжеты — ровно на нужную длину, — женщина вышла из комнаты, так и не произнеся ни единого слова. Доктор Ромер был готов к встрече с Мадам.

Мортон увидел, что обе камеры прекратили передачи. С разряженными батарейками они так и будут неподвижно торчать на своих местах. Один попугайчик устроился на ветке позади финского коттеджа, другой уселся на подоконнике одного из окон клиники и оттуда успел передать довольно сносное изображение санитара и сморщенного китайца, лежавшего на кровати в окружении всевозможных жизнеобеспечивающих систем. Мортон узнал и его — это был Фунг, неоспоримый крестный отец всех гонконгских Триад.

Обе камеры снабдили Мортона бесценными кадрами внутренних помещений финского домика и клиники. Помимо Ромера, единственным обитателем коттеджа была женщина-прислуга. После того как она одела его, Мортон проследил, как Ромер подъехал к скоплению телевизионных экранов. Должно быть, они относились к системе охраны, о которой упоминал министр. Потом Ромер вернулся на веранду и укрылся там в тени.