— Тогда почему она не улетает?

Медсестра кивнула. Удовлетворять капризы пациентов входило в ее обязанности.

— Ладно, если вы хотите, чтобы она улетела, нет проблем.

Она подошла к окну и постучала в стекло. Попугайчик не шелохнулся. Она постучала сильнее. Птица оставалась неподвижной.

— Странно, — протянула медсестра. — Может, она больная или еще что-нибудь…

Она взглянула в сторону вулкана. Может быть, птичка прилетела оттуда и отравилась этим пеплом? Даже сюда доходил сильный запах серы.

— Принесите птицу мне, — приказал Фунг.

Все еще улыбаясь, она отвернулась от окна.

— Я не могу этого сделать, мистер Фунг. Этот попугайчик, наверное, больной и может заразить вас чем-нибудь.

Секунду они молча смотрели друг на друга.

— Я так не думаю, — в конце концов сказал он. — Я не думаю, что это настоящая птица.

Медсестра внимательно оглядела Фунга. Не всегда можно сразу определить, полностью ли закончилось действие наркоза; пациенты часто говорят очень странные вещи в такой период — когда сознание еще окончательно не вынырнуло из сумерек.

— По мне, она похожа на самого обыкновенного попугайчика, мистер Фунг. Почему бы вам не позволить мне задернуть штору, чтобы вы смогли еще немного поспать? Потом, когда вы проснетесь, птица уже улетит.

— Не обращайтесь со мной, как с ребенком, waibin. Откройте окно и принесите мне этого попугая.

Резкий тон Фунга стер улыбку с лица медсестры.

— Я открою окно, мистер Фунг. Но я не могу позволить вам взять птицу в руки.

Когда она распахнула окно, от запаха серы у нее заслезились глаза. Она протянула руку к птице. Попугайчик смотрел на нее не моргая и не сделал ни единой попытки улететь, когда она схватила его. Она закрыла окно, зажав птицу в руке.

— Он действительно дохлый, мистер Фунг. Сейчас я избавлюсь от него.

Он оборвал ее, как только она начала закрывать окно.