Моралес вошел в хижину и взглянул на распростертую на полу фигуру. Этот человек являл собой жалкое зрелище. Моралес взял с полки большой нож для рубки кустарника и склонился над ним.

— Ты меня слышишь? — спросил он ровным, монотонным голосом. Когда пленник кивнул, наркоделец приблизил лезвие ножа к его шее и стал неторопливо двигать им взад-вперед, перерезая, а вернее сказать, перепиливая стягивавшую ему горло веревку. Когда путы упали, агент службы ДЕА с шумом втянул воздух и растянулся поудобнее на полу. — Надеюсь, ты понимаешь, что я собираюсь тебя убить? — равнодушным голосом осведомился Моралес.

Роблес поднял глаза на своего врага и кивнул.

— В таком случае облегчи свои страдания. Расскажи о кое-каких вещах, которые интересуют меня.

Роблес промолчал.

— Ты работаешь на американцев?

— Я американец. И настанет день, когда вы придете к выводу, что, убив меня, совершили самую большую ошибку в своей жизни. Мои люди позаботятся об этом.

— Ваши люди? А кто они, собственно, такие?

— Представители министерства юстиции Соединенных Штатов.

Моралес хмыкнул.

— Ну, делайте то, за чем пришли, — устало произнес Роблес. — Но помните: ваш конец тоже не за горами.

— Я хочу знать, как ты вышел на мои банковские счета. Кто сообщил тебе о них?

— Да об этом половина Медельина знает: в здешних краях люди любят звонить в банк и интересоваться чужими деньгами. — Тут Джулио соврал, но лишь наполовину. — Просто в банке кому-то отвечают на вопросы, кому-то нет. Мне — да. — Он не хотел сдавать Ромуальдеса, поскольку все еще надеялся, что тот сделает, как они договорились. Это его, Роблеса, скорее всего не спасет, но зато Моралесу придется очень худо.

— Значит, банк, говоришь? — Моралес сделал ударение на слове «банк». — Выходит, мне надо поступать, как в стародавние времена, когда деньги держали под матрасом? — Возможно, подумал он, что в утечке информации действительно виноват банк. Но теперь это все не столь важно. В любом случае через два часа Моралес сядет в самолет и улетит отсюда к новой жизни — безопасной и респектабельной. Он расстегнул на Роблесе наручники и снова защелкнул их у него на руках, но на этот раз спереди. — Так тебе будет комфортнее умирать, — без особых эмоций пояснил наркобарон.

Рывком поставив пленника на ноги, он сказал, чтобы тот выходил из хижины и последовал за ним, держа оружие в руке. Выходя из помещения, Моралес прихватил стоявшую рядом с дверьми лопату, после чего отвел американца к границе лагеря.

Роблес понимал, что настала пора действовать. Плохо то, что араваки основательно потрудились над ним. Джулио не сомневался, что у него сломано несколько ребер. Кроме того, цепи на ногах лишали его даже малейшей надежды скрыться в кустарнике. Впрочем, даже без цепей шансы на успешный побег все равно были минимальные. Моралес послал бы за Джулио в погоню людей, досконально знающих местность, которые после поимки снова подвергли бы его жестокому избиению.