— С упором на воинственность, — догадался Феннел.

— Именно, — кивнул Дон. — Воинственная, как Гитлер. Трахалась с кем попало, лишь бы своего добиться. Наказывала членов коммуны. Особенно детей. Особенно девочек. Но ее зверства не шли ни в какое сравнение с тем, что творил последний Старейшина.

— Как его звали?

— Ричард Шо.

Фил не верил своим ушам.

— Хитрый Дики Шо? Бандит?

— Он самый. Видимо, в «Сад» он пришел обычным хиппи. Хотел изменить жизнь к лучшему и все такое. Так он, по крайней мере, уверял. И ему поверили. Приняли его. И дали новое имя.

— Не Робин Бэнкс случайно?

Донна, продолжая обнимать спящего Бена, рассмеялась.

— Нет. Джордж Уивер.

Фил кивнул.

— Логично.

— Мы до сих пор не знаем, пришел он в «Сад» по зову сердца или просто пересидеть облаву. Да уже и неважно. Он сказал, что он художник, начал рисовать. И заинтересовался садоводством. А вскоре примкнул к Старейшинам. Его должность называлась Садовник.

— А Фэйт в своей книге писала об этом «Саде» или о другом? — тихо, чтобы не разбудить мальчика, спросила Донна.

— Мы до этого еще не дошли, — ответил Клеменс. — Продолжайте, Дон.

— А дальше было вот что: Бэнкс и Шо, отодвинув остальных Старейшин на задний план, стали всем заправлять. Миссионер вообще по улицам целыми днями шатался.

— А Клан?

— Клана постоянно держали на наркотиках. Ходили слухи, что он заболел, но никто в это не верил. Это было лишь прикрытие, чтобы Бэнкс и Шо могли безраздельно властвовать и творить все, что им вздумается. Они и творили…

— Что? — с опаской спросила Донна, словно боясь услышать ответ.

— Морили членов коммуны голодом, пока у тех ум за разум не заходил. Продавали их всем желающим. Кое-кто не возвращался. А другие завидовали тем, которые не вернулись.