— Это… Я не знаю, у меня нет при себе уголовного кодекса. Но я помню, что это место, предназначенное для проживания в нем, для сна или…

— Правильно. А там был офис. Жилая часть дома находилась наверху. Твой главный свидетель даже ни разу не упомянул о том, что он сам или его напарник — некий гражданин Джо — поднимались на второй этаж.

— Но так оно и было. Именно так мы поставим вопрос. Именно там они взяли стерео и другие вещи.

— Все правильно. Но разве Клайд Малиш помогал им, поощрял это преступление, руководил ими или совершал что-то еще, что можно квалифицировать как соучастие? Нет. Ничего, кроме бумаг, ему не было нужно. Это сказал Джесси. А бумаги находились в офисе. На мой взгляд, офис здесь фигурирует как нежилое помещение. Получается — хищение второго разряда.

— Я видела, что с этим может возникнуть проблема, — сказала Мерилин.

Фрэнк взглянул на нее так, будто она только что обвинила его в приставании к малолетнему. К ребенку-мальчишке.

— Ты видела? Тогда какого черта ты не…

— И предположим следующее, — оборвал я, — предположим, они найдут его виновным только в подстрекательстве к грабежу. Это понижает его преступление еще на разряд. Теперь речь идет уже о третьем разряде правонарушений. От двух до десяти лет. И неужели вы предполагаете, что у Клайда Малиша для прикрытия зада не найдутся свидетели его хорошей репутации, которые назовут его святым южного района и скажут, что он, безусловно, заслуживает того, чтобы предоставить ему еще один шанс?.. Вы знаете, сколько денег он перечислил церквям и сиротским приютам в прошлом году? Ты задумывался о том, что тебе придется допрашивать монахинь, Фрэнк? Черт побери! Если он получит обвинение по третьему разряду, я бы сам дал ему условное освобождение, особенно с учетом того обстоятельства, что обвинение будет основано на словах Джесси, грабителя и исправившегося наркомана, внезапно осознавшего свою вину.

— Что же вы посоветуете? — спросила Мерилин.

Фрэнк просто сидел совершенно ошеломленный. Час назад он чувствовал себя так уверенно, готовясь к процессу по делу о небольшой краже, как вдруг все это превратилось в дело первостепенной важности, поставило под угрозу всю его карьеру.

— Я вовсе не уговариваю вас что-то предпринять. Я не вмешиваюсь в судебные процессы. Разве такое случалось? Я всего лишь говорю, что нам нужно. Мне не хотелось бы, чтобы вы работали вслепую. Смотрите, — я конфиденциально понизил голос. — Вам известно все о Клайде Малише, не так ли?

Они согласно кивнули.

— Вы знаете, что мы пытаемся сколотить на него сразу дел восемь. Вам известно, что он стоит за половиной ограблений и автомобильных краж в городе и еще — Бог знает — за какими делами? То, что нам нужно от первого нашего дела, — это нокаут. Это должно быть сильное обвинение. Условное освобождение проблем не решит. Если Малиш получит условный срок, он останется здесь, такой же довольный и нахальный. Он по-прежнему будет заправлять всем, но станет осторожнее и — будьте уверены — рук не замарает. Мы уже никогда не достанем его во второй раз. Он должен сесть в тюрьму. Понимаете? В тюрьму!