— Капитан, не могли вы с адмиралом постеречь владения Саймона Кинга?

А как же вы? — спросил Немеров. — Оставить оружие Ули, чтобы он вас защищал?

Хэнли благодарно улыбнулась:

— Не надо. Если кто-то захочет меня отравить, никакое оружие его не остановит.

Немеров козырнул и удалился.

Хэнли вернулась к Ули. «Чтобы меня защитить, подумала мельком, — следует превратиться в няньку: опробовать всю мою еду и трогать все, к чему я собираюсь прикоснуться, от одежды до мыла и парфюмерии». Она вновь улыбнулась, на сей раз грустно, вспомнив, как Ди выпрашивала у нее губную помаду. И вдруг…

Улыбка растаяла. Хэнли осенило: если жертвой покушения была она, а не Ди, то подругу погубил какой-то предмет, которым они пользовались сообща. Сигареты? Нет… Хэнли нащупала и рванула прямоугольный пластырь, прилепленный к шее.

— Сукин сын! — воскликнула она.

— Что случилось? — вздрогнул Ули.

— Я знаю, каким образом отравили Ди.

— Каким? На станции тальк не в ходу.

— Вот! — Хэнли бросила на пол липкий комок. — Никотиновый пластырь. Невероятно действенная система доставки лекарства в организм. Отравлены все пластинки в моей аптечке, бьюсь об заклад. Должно быть, Ди недавно позаимствовала пластырь у меня.

Отужинав, пришла Кийоми. Хэнли попросила ее облачиться в «Каспер» и поместить в пакет упаковку никотиновых пластырей.

— Ули вам покажет, где они лежат. Не хочу, чтобы вы в одиночку заходили в мою комнату.

Может, это и паранойя, но береженого Бог бережет.

Кийоми кивнула и вышла в сопровождении немца.

Спустя несколько минут Ули вырос на пороге лаборатории.

— Что случилось?

— Не со мной. С Джеком. Он во дворе, где мы летом принимаем солнечные ванны. Сразу за внешним подъездным путем. Взгляните.

Ули провел Хэнли в нишу, выходящую окнами на двор.