— Пропусти-ка нас! — приказал пожилой полицейский.

— Ни за что. У нее есть ко мне вопросы, поэтому она может войти и задать их.

Молодой полицейский поднял руку, чтобы толкнуть Фергюсона в грудь, но Шеффер поспешно сказала:

— Не надо, я сама. Подождите меня здесь.

Полицейские колебались.

— Так не положено, — заявил чернокожий полицейский. — Ты, кажется, пытаешься оказать сопротивление органам охраны правопорядка, ублюдок?

Фергюсон и бровью не повел.

Андреа замахала полицейским руками, стараясь их успокоить.

— Ладно, — сказал пожилой полицейский, отойдя от двери. — Мы подождем здесь. Имей в виду, мразь, я тебя запомнил!

— И я тебя запомнил, — усмехнулся Фергюсон и стал закрывать дверь, но молодой полицейский тут же схватил ее за ручку:

— Дверь будет открыта!

— Как прикажете, — сказал Фергюсон и повел женщину внутрь квартиры. — Не на того напали, — пробормотал он себе под нос, — видел я таких надзирателей в тюрьме. Они считают себя сильными, а сами и понятия не имеют о том, что такое сила…

— А что такое сила, мистер Фергюсон?

— Сильный только тот, кто может жить, точно зная день и час своей смерти. Сильный человек устоит даже тогда, когда его, совершенно здорового, государство заразило смертельной болезнью. Сильный человек не сломается, даже если знает, что каждая секунда приближает момент его казни… А вы, детектив, вы тоже считаете себя сильной?

— Я достаточно сильна, когда в этом есть необходимость, — ответила Андреа.

Фергюсон смерил ее недоверчивым презрительным взглядом:

— Садитесь. — Он уселся на край потертого дивана.

— Спасибо, — сказала Шеффер, но садиться не стала.

Медленно перемещаясь по комнате, она осматривала ее, не выпуская из поля зрения Фергюсона. В академии их учили всегда стоять на ногах перед сидящим подозреваемым. В присутствии стоящего полицейского сидящий человек нервничает: стоящий кажется ему сильнее.

Фергюсон не сводил глаз с Андреа.