— Стерегите заднюю дверь, пока я не позову вас по имени. Ясно?

— Ясно, — отозвалась женщина.

— А вы когда-нибудь были на таком задании? — внезапно спросил ее Тэнни, но тут же улыбнулся и добавил: — Что это я? Об этом надо было спрашивать раньше.

— Мы арестовывали много народу, — смутилась Андреа, — но это были в основном обычные воры, ну и пара насильников… С таким человеком, как Фергюсон, мне еще не приходилось иметь дело.

— К счастью, такие люди, как он, попадаются весьма редко, — еле слышно пробормотал Кауэрт.

— Не волнуйтесь, — подбодрил коллегу лейтенант. — Фергюсон — трус. Он молодец только с маленькими девочками и с напуганными подростками. С такими, как мы с вами, ему не справиться!

Журналист хотел было напомнить об участи Брюса Уилкокса, но вовремя прикусил язык.

— Приступим, пока никто не проснулся! — почти беспечным тоном проговорил Браун.

Сделав несколько шагов вперед, Шеффер замерла как вкопанная и хрипло прошептала:

— А собака? У них есть собака?

— Нет, — успокоил ее лейтенант. — Когда вы дойдете до того угла, я обойду дом с другой стороны, а вы идите за угол. Когда я буду у двери, вы это услышите, потому что я начну громко шуметь.

На мгновение зажмурившись, Андреа перевела дух, твердо решив, что на этот раз не подкачает.

— Пошли! — выдохнула она и, слегка пригнувшись, быстро двинулась сквозь влажный туман прямо к дому, казавшемуся ей слишком маленьким для того, чтобы наделать в нем и рядом с ним кучу новых непростительных ошибок.

Браун подошел к журналисту:

— Смотрите внимательно, Кауэрт! Запоминайте! Где ваш блокнот?

Журналист поднял руку с блокнотом, и полицейский усмехнулся:

— Вижу, вы вооружены и очень опасны!

Кауэрт уставился на него в полном недоумении.

— Да шучу я, шучу! — поспешил успокоить его Тэнни.

Еле заметно улыбаясь, Браун расправил плечи. Он показался Кауэрту воином, позабывшим при виде врага обо всех страхах и сомнениях, испытанных накануне сражения. Вряд ли полицейский упивался мыслью о том, что́ ему предстояло, но опасности, таившиеся в окутанной утренним туманом лачуге, явно его не пугали. Взглянув на свои руки, журналист убедился, что они не дрожат.