— Я его очень сильно прижала. Я знала о первой метке, которая тебя вылечила. Полагаю, он отчаянно хотел спастись.

Я вспомнила отдающийся у меня эхом в голове голос: «Простите. У меня нет выбора». Будь он проклят! Выбор всегда есть.

— Он снится мне каждую ночь. Что это значит?

— Это он общается с тобой, аниматор. После третьей метки наступает более прямой ментальный контакт.

— Нет, — сказала я.

— Что «нет», аниматор? Нет третьей метке или «нет» — ты нам не веришь?

— Я не хочу быть ничьим слугой.

— Последнее время ты ешь больше обычного? — спросила она.

Вопрос был такой странный, что я минуту на нее пялилась, пока ответила:

— Да. А это важно?

Улыбка Николаос исчезла.

— Он качает из тебя энергию, Анита. Он питается от твоего тела. Ему бы полагалось уже ослабеть, но ты поддерживаешь в нем силу.

— Я этого не хотела.

— Я тебе верю, — сказала она. — Прошлой ночью, когда я поняла, что он сделал, я была вне себя от злости. И потому взяла твоего любовника.

— Поверь мне, пожалуйста. Он не мой любовник.

— Зачем же он рисковал попасть под мой гнев, спасая тебя? Дружба? Порядочность? Не думаю.

Ладно, пусть верит, во что хочет. Лишь бы отпустила нас живыми — другой цели сейчас нет.

— Что мы с Филиппом можем сделать, чтобы исправить положение?

— О, как вежливо. Мне это нравится. — Она небрежным жестом, как гладят собаку, положила ручку на талию Бурхарда. — Должны ли мы показать ей, что ее ждет?

— Если госпожа этого желает.