Его руки обернулись вокруг моих, и я встала перед ним на колени. Он поднес мои руки к кружевам на своей сорочке, заставив мои пальцы зачерпнуть их в горсть.

Потом он положил свои руки поверх моих, крепко держа, и рванул свою сорочку моими руками.

У него была гладкая бледная грудь с линией черных курчавых волос посередине. Они густели на плоском животе, неимоверно черные на белизне его кожи. Крестообразный ожог сиял на этом совершенстве абсолютно неуместно.

Он одной рукой взял меня за подбородок, подняв мое лицо вверх. Другая рука касалась груди чуть ниже правого соска. Он пустил кровь по бледной коже. Она потекла по груди алой яркой струйкой.

Я пыталась вырваться, но его пальцы стиснули мою челюсть, как тиски.

— Нет! — крикнула я.

И ударила его левой рукой. Он поймал меня за запястье. Я пыталась вырваться, но он держал меня за челюсть и за руку, как бабочку на булавке. Можешь трепыхаться, но не улетишь. Я села, заставляя его либо меня задушить, либо опустить на пол. Он опустил.

Я лягалась, во что только могла попасть. Обеими ногами ударила его в колено. Вампиры чувствуют боль. Он отпустил мою челюсть так внезапно, что я опрокинулась на спину. Схватив меня за запястья, он вздернул меня на колени, зажав с боков ногами. Он сидел в кресле, держа меня коленями, и руки на моих запястьях были как наручники. Комнату заполнил высокий позванивающий смех. Сбоку стояла Николаос и глядела на нас.

Смех ее отдавался эхом в комнате, все громче и громче, будто сошедшая с ума музыка.

Жан-Клод переложил обе мои руки в одну свою, и я не могла ему помешать. Свободная рука погладила меня по щеке, по шее. У основания черепа его пальцы стали тверже и начали тянуть меня.

— Жан-Клод, пожалуйста, не надо!

Он прижимал мое лицо все плотнее и плотнее к ране на своей груди. Я сопротивлялась, но его пальцы вплавлялись в мой череп, становились его частью.

— НЕТ!

Смех Николаос сменился словами.

— Поскреби нас, аниматор, и ты увидишь, что мы одинаковые.

— Жан-Клод! — кричала я.

Голос его, бархатный, темный и теплый, скользил в мой разум.

— Кровь от крови моей, плоть от плоти моей, два разума в едином теле, две души, обвенчанные в одну.

На одно яркое сверкающее мгновение я это увидела. Ощутила. Вечность с Жан-Клодом. Его прикосновение… навеки. Его губы. Его кровь. Я моргнула и увидела, что мои губы почти касаются раны на его груди.

— Нет, Жан-Клод! Нет! — крикнула я. — Господи, помоги мне!