В комнату шаркающей походкой вошел брат Томас. Он нес в руке коричневый конверт — мятый и порядком истрепанный.

— А я думал, когда же вы вернетесь, комиссар. В прошлый раз, когда вы здесь были, я не имел возможности с вами поговорить. Прошу вас, давайте присядем. Я брат Томас. Вас интересует Лука? Лука Каролла?

Пирелли сел. От рясы старика несло тяжелым, затхлым запахом, да и сам монах выглядел довольно неопрятно: черные ногти, немытые ноги в плетеных сандалиях. Маленькие грязно-зеленые глазки брата Томаса были похожи на две горошины. Он смотрел на Пирелли, хитро прищурясь, и все его манеры были какими-то вороватыми. Он то и дело поглядывал на закрытую дверь и говорил, доверительно понизив голос, шумно втягивая воздух беззубым ртом.

— Я всегда знал, что он плохой, лжец. Знаете, однажды он стащил куриную ножку…

Пирелли очень терпеливо внимал бессвязному рассказу старика о краже, совершенной Лукой в сиротском приюте. Он не мог понять, где начало, а где конец этого путаного повествования. Как только они услышали чьи-то медленные приближающиеся шаги, Томас вложил в руку Пирелли потрепанный конверт и велел никому о нем не говорить.

Гвидо привел еле волочившего ноги отца Анджело и усадил его в кресло. С каждой минутой Пирелли все больше падал духом, но не показывал виду. Томас оказался совершено бесполезным собеседником, а уж от этого дряхлого старца и вовсе не будет проку!

— Оставь нас, Гвидо.

Пирелли сел на место. Голос старика хоть и дрожал, тем не менее был четким, а глаза — ясными и живыми. Когда за Гвидо закрылась тяжелая дубовая дверь, отец Анджело сложил руки на груди.

— Итак, вы хотите узнать про нашего сына Луку, верно?

— Да, преподобный отец, это крайне важно.

Отец Анджело кивнул и чуть повел рукой.

— Мне начать с самого начала — с той минуты, как он здесь появился?

— Если вы не возражаете. Чем больше я буду знать о нем, тем лучше.

* * *

Постиранная постель Луки была еще в сушильном барабане, и София взялась ее выгружать. Складывая наволочку, она заметила на ней какие-то темно-коричневые пятна и бросила ее в мусорный бак, решив, что это кровь. Однако в тот же вечер, когда она зашла в комнату к спящему Луке, то обнаружила, что его волосы стали гораздо светлее, чем были раньше. Она нагнулась ниже, но тут вошла Роза, и София, вздрогнув, отскочила от кровати.

— Как ты меня напугала!

Роза посмотрела на нее, подозрительно сощурившись.

— Что ты делаешь?

София приложила палец к губам, дав знак Розе молчать. Лука по-прежнему спал.

— Подойди-ка сюда, посмотри… Видишь? У него крашеные волосы. Он блондин.