Все еще не убежденный, Кэдмон скрестил руки на груди:
— Пророчества — это очень скользкая штука. Хотя мне любопытно узнать, кто, на ваш взгляд, выйдет победителем, если это ужасное столкновение все-таки произойдет?
— Ну, как же, Израиль, разумеется. И эта победа убедит как иудеев, так и христиан в том, что Господь по-прежнему среди них, как это было в те стародавние времена, когда он на протяжении сорока лет жил среди людей во время их скитаний по пустыне. И в память об этой победе в Иерусалиме воздвигнут новый храм. И как только он будет построен, Ковчег Завета вернется на свое законное место.
Кэдмон взглянул на троих верзил, которые вытаскивали из ямы сундук с сокровищами. Время действовало против них с Эди. Особенно если плодом раскопок явится что угодно, кроме заветного приза.
— Почему вы рассказываете мне все это? Разве подобные откровения не равносильны тому, что кота выпустят из библейского мешка?
Макфарлейн шагнул к нему, и Кэдмон с удивлением увидел у него на лице просьбу:
— Я не зря делюсь с вами этим пророчеством… Я хочу, чтобы вы присоединились к нам в нашей священной борьбе. Богу всегда нужны закаленные, крепкие люди.
Глава 70
Глава 70
— …подобно тому, как это случилось с апостолом Павлом, направлявшимся в Дамаск, вам предоставляется возможность искупить свою вину. Прочитайте пророчества сами, и вы поймете, что я говорю правду.
Пораженный этим неожиданным предложением, Кэдмон молчал. Молчал до тех пор, пока верх не взял свойственный ему цинизм.
— Ах да, «вернейшее пророческое слово»,[51] — насмешливо заметил он, цитируя другого основателя церкви, Святого Петра.
— Я знаю, что вы человек, который ищет смысл своей собственной жизни и окружающего мира.
— Возможно, это и правда, но я не аморфная душа, готовая уцепиться за первого пророка, предлагающего верное исцеление от всех житейских невзгод.
Кэдмон сознательно сопротивлялся, понимая, что, если согласится на предложение Макфарлейна слишком быстро, тем самым раскроет свои карты.
— В ваших словах сквозит глубоко укоренившийся страх. Я могу освободить вас от этого страха. — Макфарлейн указал на троих верзил, вытаскивающих ящик на поверхность. — Мои воины Господа не знают страха.
— Он вешает тебе лапшу на уши! — воскликнула Эди, хватая Кэдмона за руку, словно опасаясь, что он переступит невидимую черту, отделяющую их от их Немезиды. — Я читала пророчества Иезекииля, и знаешь, что я думаю? Я думаю, Иезекииль был сумасшедшим, пророком Конца света, который, если бы он жил в двадцать первом веке, не слезал бы с таблеток от психоза, и его держали бы на очень коротком поводке. В одном из его так называемых «видений» говорится о том, как он наткнулся в пустыне на кучу сухих костей и якобы вдохнул в них жизнь, создав могучее войско. Быть может, это я сошла с ума, но пророчество кажется мне бреднями, родившимися в голове бездомного бродяги.