Вдохнув дым носом, Эди закашлялась. Сидящий рядом Кэдмон заерзал; его невнятный протест прозвучал так, словно он пытался говорить под водой.
Не обращая внимания на эту драму, Санчес свернул на пустынную проселочную дорогу. «Рейндж-Ровер» закачался на рессорах, медленно продвигаясь по ухабам и рытвинам. Они проехали с полмили, когда Санчес затормозил и заглушил двигатель.
Эди и Кэдмон одновременно повернулись и посмотрели друг на друга.
Покрутив головой по сторонам, Харлисс одобрительно кивнул:
— По-моему, отличное местечко. По этой дороге уже давно никто не ездил. — Он повернулся к своему напарнику: — А ты что думаешь?
— А я думаю, что мне нужно посрать, — отрезал Санчес, отстегивая ремень.
— Господи! По твоему кишечнику можно сверять часы.
— Заткнись и достань из бардачка бумагу.
Вскоре Санчес, зажав в руке пачку гигиенических салфеток, уже бежал к ближайшей рощице. Харлисс, со свисающей в уголке рта недокуренной сигаретой, открыл дверь и вышел из машины. Захлопнув дверь, он потянулся, затем обошел машину спереди. Облокотившись на капот, повернувшись к пленникам спиной, он продолжил травить себя никотином.
Как только они остались одни, Кэдмон настойчиво ткнул Эди локтем. Убедившись в том, что она обратила на него внимание, он выразительным взглядом указал на карман куртки.
Когда их утром заставили переобуться в резиновые сапоги, Кэдмон сумел достать пилку из снятых ботинок и перепрятать ее в карман куртки. Поскольку его уже тщательно обыскивали, рабочая гипотеза заключалась в том, что повторно его обыскивать не будут. Эди поняла, что со связанными руками Кэдмон достать пилку не сможет. Однако ее руки, хотя и тоже связанные, были гораздо миниатюрнее.
Быстро откинув клапан кармана, она засунула руки внутрь. Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы достать из кармана пилку.
«И что теперь?» — беззвучно спросила она.
Кэдмон знаком попросил передать ему пилку. Затем, крепко зажав ее переплетенными пальцами, предложил Эди перерезать наручники.