Помнится, я решил определиться тогда с самого начала: «Итак, я свидетель или обвиняемый?».

– Итак, я свидетель или обвиняемый, Валя? Ох, извини! Валентин Сергеевич! То есть товарищ майор!.. То есть гражданин майор!..

– Прекрати, Саша!

– Я не начинал…

Мы сидели с Валькой Головой, с майором Головниным (кто его знает – может, уже и с подполковником, а не исключено, что и с капитаном… за что у них там звездочки прилетают и слетают?!) в моей квартире, где вместо снесенной с петель двери стоял человек из тех, про кого достаточно сказать «он был в штатском», и безошибочно понимаешь: «в штатском» – такая униформа. Ведь большинство, подавляющее большинство ходит в штатском, и никто не вздрагивает при встрече. А этот был именно в ШТАТСКОМ.

Сколько их там, орлов, расположилось вокруг да около, мало меня занимало. Меня больше занимало, чем кончится наш разговор (допрос?) с Валькой. Еще там, во дворе, когда на меня навалились было парни в штатском, я, невзирая на полуоглушенность и естественное обалдение (была машина – нет машины, был Грюнберг – нет Грюнберга), закатил та-акие показательные выступления, что только держись. Прикинул: стрелять не станут, а скрутить – ну, скрутите, попробуйте! Верно прикинул. Только Валька Голова и снял напряг:

– Что т-такое! Руденко! Лукин! Отста-авить! Тюрин! Щеголев! Отста-авить!

Отставили. В машину? Не-ет уж. Не пожелаете ли в гости, Валентин Сергеевич? А в вашу машину я почему-то не желаю. Сначала проясним, свидетель я или подозреваемый. А коли подозреваемый, так в чем? А коли свидетель, так свидетель чего?

Будь на моем месте лох, простой советский человек или даже правозащитник с брежневским стажем, запихали бы в машину и увезли. Но на то Бояров и Бояров, чтобы делом дать понять: меня так просто в машину не запихнешь. Потому, вероятно, Головнин и решил: не мытьем, так катаньем.

И мы сидим у меня. Без свидетелей. Почти без свидетелей.

– Кофе будешь, Валя?

– Буду. Не вставай, сиди. Лукин! Кофе!

Судя по ситуации, Валентин Сергеевич то ли ждал подкрепления, толи дальнейших указаний после того, как у него, у НИХ, все произошло не по разработанному сценарию.

Интересно, что же у НИХ был за сценарий?

Кто заминировал перло-бордовую «девятку» так, что после взрыва все обломки в одно ведро поместятся? Если Юрка меня кому-то продал, то никому, кроме Грюнберга. И куда угодно кинулся бы покойный Мишенька, но не к «девятке». Если полпреды Бесо подсуетились-успели, то… да нет, невозможно! Бомбы-мины – сложно и хлопотно. Проще подстеречь и кокнуть, как Тихона. Я тоже мишень не крошечная. Да и вообще взрывные устройства более характерны не для служителей Аллаха, а для дашнаков: затикяновские взрывы в столичном метро, нынешние карабахские железнодорожные заморочки. Каждый вправе выбирать то оружие, которым лучше владеет. Иной вопрос: против кого это оружие направлено. Против меня?