Оливер знал: Зах убил ее. Где-то глубоко в подсознании он с самого начала догадывался об этом, знал, сам не зная, что он знает. Он скрывал это от себя, но он знал, знал ежедневно, ежечасно, знал во сне, каждую минуту — всегда.

«Почему?» — вот что он хотел спросить. Губы нащупывали слова, но слова не рождались. Слишком устал и уже все равно. Однако Олли попытался еще раз. Глядя сверху вниз на Заха, на его лицо — точная копия мамы. Хрипло, еле слышно выдавил свой вопрос:

— Зачем ты это сделал? — И тут прорвались слезы. — Она же никогда не причиняла тебе зла. Ни разу ничем не обидела. Понимаешь? Конечно, папа, я знаю, он сердился, он… но она… послушай, Захи, — бормотал он, рыдая, — я же любил, любил ее. Как ты мог сделать такое?

Лицо Заха в нескольких дюймах от лица Оливера. Оливер видел, как исказились черты, как кровь прилила к щекам брата. Губы задергались. Глаза горят, точно угли. Маска ненависти. Зах коротко фыркнул, раз, другой, и ответил:

— Она позволила ему бить меня, так? Она позволила ему. Разве нет? Разве нет? А ты…

Братья стояли совсем рядом, оба едва различали сквозь слезы лицо другого. Зах уже не мог говорить. Он взвыл от ярости, гримасничая, шагнул вперед. Дуло револьвера уперлось Олли в висок.

Оливер смотрел на него, не тревожась о том, что сейчас произойдет. Холодный металл револьвера. Рука у Заха дрожит.

Зах помедлил еще мгновение.

Наконец он улыбнулся и палец согнулся на курке.

— Ты сломал машинку! — торжествующе объявил он.

Вспышка. Сперва слабая, словно молния на горизонте. Заскрипели, замигали лампы дневного света под потолком. По всей комнате растеклось неверное багровое мерцание.

В странном ускользающем свете девушка в маске разглядела обе мужские фигуры. Оливер…

Живой!

Поднял глаза в изумлении. Второй человек резко обернулся к ней. Шея вытянулась, лицо летело на нее, точно снаряд из катапульты, развевался распахнутый плащ.

Это он! Это он!

Теперь она узнала Короля Чуму, подлинного Короля. Захари — так звали его. Это он собирался надеть маску-череп. Мерцал свет над головой, Захари быстро-медленно разворачивался к ней, рука поворачивается вслед за ним, рука, кисть — пурпурное сияние растеклось по серебристому стволу кольта.

Вспыхнул свет. Замершая картинка в белом сиянии. Рука с револьвером оторвалась от ее бока. Она видела, как выбросил вперед обе ладони Оливер, как Захари направил револьвер на нее, она видела искаженное багровое лицо с догорающим взглядом, упершимся в мушку кольта.