Певенш, казалось, изменилась, не только потолстев, но и повеселев. Она стала производить более приятное впечатление. По крайней мере, она не выглядела так отталкивающе, как прежде. Если присмотреться, можно было даже разглядеть в ней определенное очарование, особенно в те моменты, когда она улыбалась подругам.

Внезапно мне пришла в голову дикая мысль, от которой я не могла избавиться, — нездоровая преданность Валентина этому существу вызвана тем, что он ее настоящий отец. Преображение, случившееся с Певенш, делало ее похожей на самого милого моему сердцу человека на свете.

Конечно, в таком случае он никуда от меня не денется. Он же захочет забрать своего ребенка.

14

Узелок от истерики Берем асафетиду, полдрахмы; клещевину, лавсонию, всего по одному скрупулу; янтарное масло, полскрупула; смешать и завязать в ветошь или кусок шелка. Обычно помещается близко к носу, облегчает дыхание, сдерживая развитие разных заболеваний носоглотки.

Узелок от истерики

Берем асафетиду, полдрахмы; клещевину, лавсонию, всего по одному скрупулу; янтарное масло, полскрупула; смешать и завязать в ветошь или кусок шелка.

Обычно помещается близко к носу, облегчает дыхание, сдерживая развитие разных заболеваний носоглотки.

В конце концов письмо, которое я так долго собиралась написать, было готово. Я хотела изложить все обстоятельно, пункт за пунктом, вкратце поясняя, почему он должен встретиться со мной и обвенчаться. Я хотела сохранять спокойствие. Я желала дать понять, что этот брак мне необходим только для того, чтобы решить некоторые проблемы в Венеции, и, хотя сожалела, что заставила его беспокоиться о Певенш, должна была достичь поставленной цели. Я хотела сохранить в письме хрупкое равновесие, разбавить угрожающий тон нотками нежности. Моей главной целью было заставить его почувствовать вину за то, что он вынудил меня пойти на подобные меры, не проявив мужественности, не взяв меня к себе и не женившись, когда все так удачно складывалось.

Ничего подобного я не написала. Я написала, что страдаю без него и желаю снова оказаться в его объятиях. Я упомянула наш быстротечный роман в Лондоне, намеренно используя ласковые слова, которые мы тогда говорили друг другу, — разные нежные прозвища, шутки, которые до сих пор заставляли сердце биться быстрее. Я призналась, что испытываю к нему чувства, неведомые мне прежде. Я рассказала, как вернулась в Лондон и нашла его, хоть и не призналась в этом. Я деликатно пояснила, что теперь все знаю о том, чем он зарабатывает на жизнь, и прощаю ему этот обман, как наверняка он простит мой, ведь мы оба преследовали лишь одну цель — снова найти друг друга. Я пространно напомнила ему о его героическом поступке на замерзшей реке. Я пояснила, что именно сейчас мне необходим его героизм, поскольку я столкнулась с опасностями, которые невозможно описать в письме.