Эта неожиданная просьба застала Рейнхардта врасплох. Он на секунду ослабил бдительность, и этой секунды хватило Нарциссу, чтобы ребром левой ладони рубануть его по запястью руки, сжимавшей пистолет, и завладеть оружием. Наследник издал пронзительный крик, похожий на звериный рык. Нарцисс схватил его за горло и притиснул к стене, сунув ему под нос собственный «глок», выглядевший куда внушительнее, чем миниатюрный пистолетик хозяина.

— Где моя картина?

Рейнхардт молча начал оседать вниз, хотя оставался в сознании.

— Гони картину, — сквозь зубы прошипел ему Нарцисс, — и можешь продолжать тухнуть в своей помойке.

Последний отпрыск угасающего рода стоял перед ним на коленях. В глазах его двумя свечками поблескивали слезы, придавая происходящему драматический пафос.

— Где моя картина, ты, урод?

— Н-н-не здесь…

— А где?

— В запаснике.

— Где этот чертов запасник?

— Внизу. Во дворе. Там мастерская.

Нарцисс рывком поднял его на ноги и ткнул носом в дверь:

— Ты первый.

* * *

— Мне звонили ребята из Ниццы. Обыскали «Виллу Корто».

— Что-нибудь нашли?

— Черта с два. Ни одного следа. Ни одной улики. Невозможно сказать, кто убил психиатра и санитаров. А свидетелей ты сама видела.

— Про меня кто-нибудь говорил?

— Они там в таком состоянии, что вообще не могут говорить. Ни о ком и ни о чем.

Анаис сидела во взятой напрокат машине. Голос Кронье звучал так, словно доносился с другой планеты. Она уже десять минут торчала в засаде на углу улиц Бак и Монталамбер, в коротком кривом тупичке, напротив величественного здания, в котором располагалось издательство «Галлимар».