Скрежет тормозов. Хлопанье дверей. Крики приказов, разнесшиеся над обезумевшей от страха толпой. Сама атмосфера изменилась, сгустившись до почти осязаемой плотности.

Анаис не отрывала глаз от борющихся мужчин. Нарцисс лежал спиной на земле. В руке у него блеснуло лезвие ножа, неумолимо приближавшееся к животу убийцы. Тот, навалившись на Нарцисса, зубами пытался разорвать ему лицо. И вдруг мужчина в костюме от «Хьюго Босс» резко вскочил на ноги и, согнувшись вдвое, медленно попятился назад. Отовсюду неслись команды: «Сдавайтесь!» Нарцисс тоже поднялся — с ножом в руке.

Анаис увидела, как полицейский в форме целится в него из пистолета. Не раздумывая, она выстрелила в воздух, отвлекая внимание стражей порядка. Отдачей ее швырнуло на капот автомобиля. Она не удержалась на ногах и упала. Засвистели пули. Они тренькали о корпуса машин, рикошетили от фасада «Монопри» и отскакивали от выстроившихся на ближайшей стоянке велосипедов. Полицейские нашли себе новую мишень и старались изо всех сил.

Она подняла голову. Группа людей в форме воспользовались суматохой и окружили Нарцисса. Со всех сторон на него сыпались удары дубинок. Она хотела крикнуть, чтобы они прекратили его бить, но из горла не вырвалось ни звука. Лишь по подбородку стекла теплая струйка. Кровь? Нет, слюна. У нее закружилась голова. Уши заложило. Она физически ощущала, как пульсирует в мозгу гемоглобин, проникая в самые мелкие сосуды.

Инстинкт самосохранения заставил ее обернуться. На нее надвигались мужчины в шлемах. Она хотела поднять руки, бросить оружие и достать полицейское удостоверение — все это одновременно. Но не успела даже шевельнуть рукой, как ей на лицо обрушилась резиновая дубинка.

* * *

— Дайте сэндвич! Вы, козлы! Я знаю свои права!

Мужчина колотил в пуленепробиваемое стекло — сначала кулаком, потом ногой. Анаис с удовольствием приказала бы ему заткнуться, но она была занята другим: пыталась перешагнуть через лужу блевотины, не запачкав подошв. Еще один обитатель камеры, бомж, только что упал со скамьи, и теперь его, стоящего на коленях, выворачивало наизнанку.

— Фашисты! Я требую адвоката!

Анаис обхватила руками голову, буквально лопавшуюся от боли. Вот уже три часа она сидела взаперти в камере размером пять на пять метров, в центральном полицейском участке на улице Фабер, что на набережной Инвалидов.

Ее привели в сознание. Обыскали. Раздели. Сфотографировали. Взяли отпечатки пальцев. И заперли в стеклянной клетке в компании с горластыми обитателями Двора чудес.

Анаис знала все эти штучки наизусть. В 2010 году число людей, задержанных полицией, достигло во Франции почти миллиона. Хватали водителей, рискнувших сесть за руль, не имея при себе прав; хватали слишком бурно ссорящихся супругов; хватали любителей выкурить косячок, бомжей, воришек из супермаркетов… По сравнению со всей этой публикой ей жаловаться на судьбу не приходится. В конце концов, она открыла пальбу по собственным коллегам. А в кармане у нее нашли амфетамины.