Освободившись от браслетов, Анаис показала на рентгеновские снимки:

— Это изображение убийства, имевшего место в Париже. Жертва — нищий или бомж.

— Хотелось бы услышать от вас нечто такое, чего я еще не знаю.

— Убийство было совершено до весны две тысячи девятого года.

— Откуда такая уверенность?

— Картины написаны в мае или июне две тысячи девятого.

Майор слегка сдвинулся за столом. Расправил широкие плечи и положил перед собой руки, словно готовился к схватке. Анаис заметила у него на руке толстое золотое обручальное кольцо. Он без конца крутил его на безымянном пальце, то ли демонстрируя трофей, то ли пытаясь избавиться от тяжкого бремени.

— Что вам известно об этом деле?

— Какую сделку вы собираетесь мне предложить?

Солина улыбнулся и еще раз крутанул на пальце кольцо.

— Капитан! Вы не в том положении, чтобы торговаться. Я разговаривал с судьей. Вы по уши в дерьме. И это еще мягко сказано.

— Я всю жизнь только и делаю, что нахожу компромисс с преступниками. И мне кажется, что вы могли бы сделать некоторое усилие в этом направлении ради коллеги. Не забывайте, что я располагаю информацией первостепенной важности в деле об убийствах.

Он покачал головой. Похоже, боевитость Анаис ему нравилась.

— И какие условия вас устроили бы?

— Я сообщаю вам все, что мне известно об этом деле, в обмен на немедленное освобождение.

— У вас губа не дура.

— Хорошо. Я согласна на условное наказание.

Солина открыл папку с протоколами допросов. Папка не впечатляла толщиной. Пока не впечатляла. Он перебирал бумаги, а она в это время оглядела кабинет. Он был обшит светлыми деревянными панелями, делавшими его похожим на кабину яхты. Мягко светились тонкие трубки ламп, создавая ощущение уюта.

— Это всем выгодно, — продолжила она. — Вы получите информацию, я — свободу. Ведь между нами нет конфликта интересов. И я могу помочь вам с расследованием.