— Рад видеть тебя снова, — произнес хозяин, отбрасывая капюшон.

Жан-Пьер Туанен. Психиатр, наблюдавший его безумную мать во время ее трагической беременности. Человек, присутствовавший при заклании его брата. Старик, знавший всю его историю. И наверняка ее написавший. «Я тот, кто тебя сотворил».

— Извини, но мне надо закрыть эту чертову дверь.

Кубела посторонился, пропуская оборотня. Где-то на уровне глаз он ощутил горячее дыхание сварочной горелки. Оценил рост и силу противника. Несмотря на преклонный возраст, тот был способен нести на плечах Минотавра или Икара. Перетащить бычью голову или схватиться с таким великаном, как Уран.

Туанен резко захлопнул дверь и отрегулировал пламя горелки до ярко-оранжевого. Шипение перешло в свист. Старик закрепил на двери металлическую скобу. У Кубела перехватило дыхание. Любая надежда на побег буквально таяла у него на глазах. С одной стороны — заваренная дверь, с другой — беснующийся океан.

— Что это?.. Что вы делаете?

Кубела говорил с убийцей. Ему чудилось, что он бредит.

— Заделываю этот выход.

— От воды?

— От нас. Нам теперь отсюда не выйти.

Пламя приобрело белизну инея — инея, раскаленного до температуры в тысячи градусов.

Кубела увидел, как металл растекается красноватой лентой, затем чернеет. Это зрелище мгновенно вывело его из оцепенения.

Он шагнул к опустившемуся на корточки старику и оторвал его от земли:

— Где она?

Туанен отвернул горелку и в притворном испуге воскликнул:

— Обожжешься, дурачок!

Кубела отпустил его, но повторил еще громче:

— Где Анаис?

— Там.

Туанен протянул горелку к боковой двери слева от них. Выход к докам. Кубела увидел — или ему показалось, что увидел, — скорчившуюся на земле, вымокшую с ног до головы фигурку. Пленница походила на Анаис, но ее лицо закрывал капюшон.