Жан-Робен, по-прежнему стоящий на пороге, неуверенно произнес:

— Ну, что там?..

Бастиан не ответил, продолжая осторожно идти вперед. Внезапно он остановился и втянул носом воздух. О да, они были здесь! Они… белые тени. В первый раз атмосфера чердака вызвала у него легкое недомогание, причину которого он сам не смог бы внятно объяснить — в конце концов, это был просто старый заброшенный чердак. Но сейчас он чувствовал их… почти видел. Во всяком случае, мог вообразить их, услышать их отдаленные жалобно шелестящие голоса…

— Ну что? — повторил Жан-Робен уже с явным нетерпением.

Бастиан снова вздрогнул. Ощущение потустороннего присутствия рассеялось. Он почти пробежал несколько последних метров и увидел, что следы вчерашнего разгрома исчезли. Импровизированная гостиная была прибрана, деревянный круг с пентаграммой лежал на полу между креслами. Свеча была снова вставлена в стакан, рядом стояла наполовину полная бутылка кока-колы. Бастиан потрогал ее — бутылка была холодной.

— Опаль здесь нет, — крикнул он, обернувшись, — но, кажется, она недавно здесь была.

— С чего ты взял?

Бастиан уже собирался ответить, но тут раздался звонок, сообщающий об окончании урока.

— Надо идти! — с тревогой произнес Жан-Робен.

Бастиан повернулся к двери, но тут заметил еще одну деталь: квадратики с буквами были аккуратно разложены вокруг целого бокала (а осколки прежнего исчезли). Вот зачем Опаль приходила — поговорить с братом.

Одна.

— Давай быстрей! — раздраженно сказал Жан-Робен.

В ту же секунду Бастиан принял решение.

— Я останусь здесь.

— Что?!

— Я подожду ее… Она еще может вернуться.

— Но ты можешь подождать внизу! И потом, тебе нельзя оставаться здесь! Об этом не может быть и речи! Я вообще не должен был тебя сюда приводить!

— Я остаюсь! — твердо повторил Бастиан.

Его глаза уже привыкли к полусумраку, и он разглядел, что красивое, чуть андрогинное лицо Жан-Робена перекошено от гнева. Однако он понимал, что у того нет выбора: либо остаться здесь и пропустить урок, либо оставить Бастиана одного.