— Да. Греческое и турецкое правительства намерены сделать то же самое. И это только Гетти. Есть и другие музеи, галереи, частные коллекции… В общем, работы еще непочатый край.

— А толку-то! Что изменится? — вздохнула Аллегра. — Ну свалят Делийскую лигу, а на ее место тут же встанут другие.

Том согласно кивнул:

— Да, этот поток не остановишь, тут Контарелли был прав. «Черные копатели» ведут партизанскую войну, и полиция против них бессильна. Но если общественность добьется от музеев, коллекционеров и аукционных домов прозрачности их деятельности, то спрос на контрабанду может упасть. Станет меньше покупателей, меньше денег, и тогда интерес к товару «копателей» снизится. В общем, со временем картина может кардинально измениться.

Они ненадолго замолчали, Аллегра перебирала пальцами в воде.

— Вчера похоронили Аурелио, — наконец проговорила она, не поднимая глаз от воды.

— А я не знал, что…

— Мальчишки нашли его тело, выброшенное на берег, на острове Тиберина.

— Убит?

— Да, говорят, вроде бы нет.

Том обнял ее за плечи, она посмотрела на него и тут же снова опустила глаза, но он успел заметить в них слезы.

— Я сожалею.

— Думаю, он тоже сожалел. — Она стряхнула воду с пальцев и вытерла их о юбку.

— А чем кончилось у Галло?

— Думаю, повышением по службе. — Она усмехнулась. — По правде говоря, мне на него плевать. На него, на людей, в угоду которым он старался… Они мне все омерзительны.

— Слово-то свое он хоть сдержал? — спросил Том.

Она кивнула.

— Все обвинения сняты. Официальные извинения принесены. Мне предложено несколько должностей на выбор. Он даже сохранил мне парковочные талоны.

— Так ты останешься?

— Подумаю, — сказала она. — Не все же такие, как он. К тому же мне очень хочется посмотреть на лицо Контарелли, когда я нагряну к нему с обыском. Ну а у тебя что новенького?