Теперь рассмотрим состояние хронической фрустрации и опасности. Как надо изменить контактную границу, чтобы уменьшить напряжение поля? Отключить внутренние датчики — потому что это проще, они поддаются контролю. Тогда ощущение «тела-как-части-себя» почти исчезнет. Если на фоне хронической опасности возникает некий объект, требующий ещё более усиленного наблюдения — то есть еще более явная внешняя угроза, — внимание обостряется и концентрируется.

Но всё, что попадает в сферу такого внимания, воспринимается как «чуждое», потому что внутренние ощущения сведены до минимума, угнетены.

Тогда все замечаемые сознанием проявления организма и среды — «внешний мир» и даже свой собственный «разум» человек воспринимает как нечто «чуждое», отдельное от «тела». Функциональная связь органов и сознания перестаёт ощущаться напрямую, расщепляется единство «желаемое-воспринимаемое»; ощущение не выходит наружу ни до, ни после, фигура теряет живость.

Именно такой тип восприятия «внешнего мира» и «разума» лежит в основе современной позитивистской науки.

У архаического человека, видимо еще не попавшего в ту ситуацию хронической фрустрации, в которой мы пребываем, нет такого резкого разграничения себя и среды, тела и разума. Камни и металлы, реки и горы для него живые существа, они имеют пол, характер, и связаны с ним разнообразными родственными отношениями так же, как растения и животные. Он сам отчасти тотемный зверь, отчасти — родственное растение, гора или ручей, между ним и миром нет четкой границы. Земля, по которой он ходит, это — мать, а небо над ним — отец, а весь мир между ними — результат их совокупления, без разделения на человека и всё остальное вокруг.

Тут мы наблюдаем кое-какие параллели. Сумасшедший тоже не воспринимает внешний мир как нейтральный, и у него нет четких границ между собой и миром — как и у наших предков. Но, разумеется, это не делает его архаическим человеком. Состояние сумасшедшего нестабильно, фактически, он кубарем катится куда-то в пропасть, в то время как архаический человек спокойно и твердо стоит на своих ногах. Родственные связи между частями мира, известные архаическому человеку, соответствуют свойствам и характеру этих частей, они не случайны, но даны человеку предками, которые сами получили их когда-то прямо от богов или духов. А случайные связи между вещами внутри и вовне, которые «оживляют» мир сумасшедшего, не имеют под собой такой основы, они опираются только на личную историю пациента. Например, если собачки напоминают пациенту о чем-то крайне неприятном и угрожающем его психике, они могут оказаться очень опасны для него, особенно самые маленькие и жалкие шавки, представляющие один из нежелательных аспектов его личности в самом отвратительном виде. Но нет такого мира, кроме мира этого конкретного человека, где уместно бояться и мучаться при виде болонок и пекинесов.