— Нильс?
Он узнал голос.
— Нильс.
Скошенная макушка, приветливые глаза, так похожие на отцовские.
— Ты меня слышишь? Это Вилли. Твой дядя.
— Вилли?
— Я заходил уже несколько раз, но ты был без сознания. Хорошо, что твоим отцу и матери не довелось увидеть тебя в таком состоянии. Они бы этого не пережили.
Нильс улыбнулся. Вилли теперь составлял чуть не всю его родню. По крайней мере, из всех живых родственников он мог выносить только его одного.
— Ты можешь мне сказать, где работает Катрине? За границей? Чтобы я мог ей позвонить.
Нильс покачал головой.
— Не нужно. Я сам позвоню, когда мне станет лучше.
— Ладно. Ладно, мальчик. Ты справишься, вон и врачи все так говорят. Ты сильный, ты всегда был сильным мальчиком. Сыном своего отца.
Нильсу захотелось вернуться обратно, к темноте и тяжести. Прочь от всего. Он слушал болтовню Вилли, падая обратно. Какие-то цветы, какой-то шоколад, что-то об умерших родственниках. Падать в темноту под аккомпанемент его голоса было приятно.
— Счастливого Рождества, — сказал кто-то. Или пропел кто-то. Или это уже ему снилось.
* * *
— Нильс Бентцон?
Новый человек в халате. Их тут, судя по всему, неиссякаемый запас. Где дядя Вилли? Приходил ли он вообще? Бестактный букет стоял на столе как подтверждение этого факта. Только Вилли мог прийти в больницу с похоронным букетом.