Выпил чаю, в который вылил свой коньяк. Вспомнил, что раньше чай с коньяком называли «чай по-офицерски». Это старое название показалось ему теперь очень уместным здесь, в Доме офицеров.

Вспомнил об Алисе и тут же почувствовал в себе, в своем теле, странную, как бы медлительную бодрость. Может, даже не медлительную, а упрямую, возникающую вопреки желанию самого тела, уже уставшего и желающего покоя.

Семен вспомнил, что уже несколько дней ночь не уводила его за собой на улицы города. Или, может быть, он не знает об этом? Ведь он не просил Володьку последить за собой. Припомнил каждое свое утро за последние дни. Никаких подозрений по поводу возможных собственных ночных выходов у него не возникло. Видимо, эта странная неприятная бодрость – как звонок ночного будильника! Но ведь, если он все правильно понимает, все равно ему предстоит сначала заснуть, чтобы потом проснуться другим, неподконтрольным самому себе.

Обеспокоенный Семен вышел из Дома офицеров и отправился домой. По дороге позвонил Володьке.

– Знаешь, мне как-то не по себе. Наверно, этой ночью надо будет за мной последить…

– Ты диктофон купил? – спросил Володька.

– Да.

– Хорошо. Положишь его так, чтобы он ловил разговор. И кстати, вставь ту сим-карту в телефон. Может, позвонят и что-нибудь интересное скажут? Понял?

– Ага!

По мере приближения к дому беспокойство Семена нарастало. Дождик прекратился, но лужи под ногами поблескивали отражениями фар проезжающих машин. Семен ускорил шаг. Ему захотелось как можно быстрее оказаться перед своей дверью.

78

78

Борисполь. Круглосуточная пельменная

– У вас руки в крови, – сказал пельменщик Диме, когда они с Валей зашли в знакомый вагончик-кафе.

Дима посмотрел на свои руки. Взгляд его выразил усталое недовольство.

– Умывальник там, – сказал ему пельменщик.

Дима обернулся, подошел к умывальнику и стал старательно с мылом отмывать свои ладони. Валя осталась у стойки.

– Со свининой или с говядиной? – спросил ее пельменщик.