– Бутылку водки об меня разбили, – признался Виктор. – Федералы…

– А ты там, случайно, пленных украинцев не встречал?

– Нет, только русских.

– Жаль, а то можно было бы выкупить… А русских пусть Березовский выкупает. А шрам у тебя ничего, благородный! С таким в депутаты не запрещается… Так что с твоим пингвином будем делать?

– Они завтра в полдень звонить будут, – уже с жалобной ноткой в голосе произнес Виктор.

– Хороший ты парень, – усмехнулся хозяин дома. – Пора бы тебе найти настоящее дело, чтобы твои мозги нормальные деньги зарабатывали. Закон улитки больше не нарушаешь? Дома-то все в порядке?

– В порядке.

– Посиди минутку. – Сергей Павлович поднялся и вышел из кухни.

Виктор прислушался к тишине. Подумал, что в таком большом доме и тишина должна быть особой, объемной.

Шаги в коридоре отвлекли Виктора. Вернулся Сергей Павлович и опустил перед ним на стол туго стянутую резинкой пачку стодолларовых купюр. После этого он присел на свое место. Взял в руки бутылку, начал разливать содержимое.

На лице Виктора, сосредоточившего все свое внимание на коньяке в руке Сергея Павловича, отразился испуг.

– Ты чего? – Хозяин дома пристально посмотрел на гостя.

– Руку лучше не менять, – медленно проговорил Виктор, которому, как в кино, память вдруг прокрутила в ускоренном ритме день рождения Севы и то, что произошло в тот же день чуть позже.

Сергей Павлович усмехнулся.

– Суеверным стал? Ну ладно! – Он поставил бутылку на стол. Крикнул: – Паша! Иди налей!

Когда Паша вышел, Виктор остановил взгляд на долларах.

– А отдавать когда надо? – спросил он.

– А вот приду я к тебе голый и голодный и попрошу приютить, спрятать меня. Вот тогда и отдашь, – усмехнулся Сергей Павлович. – Шучу! Раньше отдашь! Это твоя зарплата за год вперед…

Виктор открыл рот, но вопрос так и не сорвался с губ, зато во взгляде он прочитался очень легко, и Сергей Павлович снова усмехнулся.

– Сделаем тебя помощником депутата по гуманитарным вопросам. Ты же у нас спец по благотворительности! Протезы помнишь?