«А Миша где?» – задумался Виктор, глядя на кусок верблюжьего одеяла, постеленного перед балконной дверью.

Пингвина там не было. Удивленный Виктор осторожно прошел на кухню. Включил свет и увидел своего любимца под столом возле пишущей машинки. Вид у Миши был потерянный. Он не спал. Как только зажегся свет, он задрал головку к потолку, а потом нашел взглядом Виктора и больше не сводил с него своих маленьких черных глазок.

– Тебе что, тоже хреново? – спросил Виктор, становясь на корточки. – А хочешь покупаться? Как тогда! Помнишь? С Серегой? А?

Пингвин неподвижно смотрел на Виктора. Потом вздохнул и отвел глаза. Уставился на пишущую машинку.

– Ты чего? – заволновался Виктор. – Ты что, мне не веришь? Подожди минутку!

И Виктор вернулся в спальню. Оделся. Потом уже в коридоре нашел эмчеэсовскую куртку. Сунул в ее карман не допитую вчера бутылку коньяка. Обулся. Подхватил Мишу на руки и вышел из квартиры.

На улице было тихо, темно и безлюдно. Город спал так глубоко и заразительно, что сам Виктор зевнул. Сразу же посмотрел с чувством неловкости на Мишу, стоявшего у его ног на краю заснеженного тротуара перед пустынной дорогой. И показалось ему, что Миша тоже зевнул.

И вдруг в темноте засветились две слабенькие желтые точки фар. Виктор уставился на них. Они медленно росли и становились ярче. И когда они приблизились, Виктор вышел на дорогу и поднял руку.

Старенький «москвич» ехал по зимней дороге медленно и осторожно. Машина остановилась. Виктор попробовал открыть дверцу, но она не поддалась – была заблокирована изнутри. Зато стекло в дверце опустилось, и мужской голос отчетливо спросил: «Вам куда?»

– На набережную, к Днепру, – сказал Виктор, заглядывая во внутренний мир «москвича», пытаясь найти в нем лицо водителя.

– Это будет стоить тридцать гривен, – сказал водитель, которого не было видно. – Вы же понимаете, сегодня первое января.

Виктор согласился. Водитель открыл заднюю дверцу.

Мимо медленно проезжал спящий город. Виктор лениво провожал его взглядом.

Они вышли за метромостом. Ночная мгла не рассеивалась. Виктор глянул на запястье левой руки, но часов там не оказалось – забыл дома.

– Пошли, пошли поищем для тебя какую-нибудь прорубь! – сказал он Мише.

Спустились к замерзшей реке. Стало немного страшно – противоположный берег был скрыт темнотой. Темнота была серой, а не черной. Может, это был утренний туман?

Виктор выдохнул ртом воздух. Проследил, как вылетел этот теплый воздух из его легких и тут же заклубился, как паровозный дым. Было холодно. Градусов десять мороза. Уже и голова, на которую Виктор забыл надеть шапку, ощущала этот мороз. Но в голове еще гуляли пары коньяка и шампанского. Голова могла еще потерпеть. Тем более что в кармане куртки тоже оставался еще коньяк.