– С детства хочу собаку. Но такая ответственность… при моем образе жизни… Ее не только кормить и выводить надо. Надо с ней общаться, разговаривать, спорить, играть, читать ей книги, петь дуэтом, учить службе, возить на природу… А я домой прихожу к ночи, а то и по нескольку дней меня нет. Вот скоро ехать в Австрию, на конгресс, это вообще на полтора месяца.

– Сейчас гостиницы есть для собак, – сказал Карен. – Удобно, такого раньше не было.

– Да, гостиницы… Зачем собаке такой хозяин, если ей всю жизнь придется провести в гостинице?

– Вы совершенно правы, коллега… Можно к вам так обращаться?

– Почту за честь.

– Выживет?

– Не знаю, я не хирург. Зато знаю, чем собака отличается от клеветы.

– От чего? – не понял Мышкин.

– От клеветы. От лживых обвинений.

– И чем же? – заинтересовался Мышкин.

– У собаки только девять жизней.

– Карен! – послышался из операционной недовольный женский голос. – Хватит лясы точить, наркоз давать надо!

– Бегу, Маша! – спохватился Карен. – Извините, она не только хирург, но и моя жена, а я у нее вечный ассистент. Кстати, вопрос можно?

– Один?

– Один… Вы по какой части врач?

– Я личный врач Александра Борисоглебского. Слышали про такого?

– Вместе с Невзоровым делал «600 секунд»? [46]

– Именно. Однажды на него напали, получил несколько ножевых ран, правда, не опасных. Он тогда потребовал, чтобы его госпитализировали только в нейрохирургический институт. Не по профилю, конечно, но я там работал тогда, а он заявил, что больше никому из врачей не доверяет. На следующий день газета «Смена» сообщила: «Как сказал лечащий врач Борисоглебского доктор Мышкин Дмитрий Евграфович…» и дальше чушь какая-то.

– Ничего не понимаю… – удивился Карен. – Кто такой Мышкин, я знаю. Он патологоанатом, его все знают. Он не может быть лечащим врачом.

– А пресса решила, что вполне может.