– Осуждаешь, – понимающе сказала экономка. – Жалко стало.

– Ему сегодня везде не везет, – ответила Марина и глянула на Мышкина.

– Знаешь ли ты, деточка, что у него в свертке? – спросила Анна Васильевна. – Не знаешь, сонечко! [48] Водка там у него. Сатана опять прислал. К нам люди спасаться приезжают, а он пить предлагает тем, кто от водки бежал. Четыре раза ловила. И каждый раз прощала. Теперь – все. Доложу командирам.

Она обернулась к священнику и крикнула сердито:

– Отец Серафим! Куда собрался? Кто разрешил? А моих гостей благословить?

Молоденький отец Серафим, уже ступивший на тропинку к монастырю, вздрогнул, зарделся, но послушно вернулся, благословил Мышкина и Марину, смущенно улыбаясь, отчего глаза его почти вылезли на переносицу.

Раздался сочный глубокий бас:

– И кого ж я тут вижу! Какие у нас гости! Редкие и долгожданные!..

К причалу торопливо спускался священник лет пятидесяти, круглолицый, загорелый, черные гладкие волосы схвачены на затылке той же аптечной резинкой, черная борода с проседью. Батюшка был толст и говорил точно, как Анна Васильевна, нараспев, смягчая по-малороссийски «л» где надо и где не надо.

– Машенька! – подошел он к Марине. – Солнышко, как хорошо, что приехала! Почему не раньше? Тысячу лет тебя не видел. Радость! Радость! – он благословил Марину, перекрестил и поцеловал в обе щеки. А она, к потрясению Мышкина, поцеловала священнику руку.

– Здравствуйте, батюшка. Каждый день собиралась к вам и только сейчас получилось, – и указала взглядом на Мышкина.

– Доктор! – радостно сказал отец Назарий. – Дорогой мой! И вы здесь. Но тоже – долго, очень долго собирались!

Пока Мышкин готовил ответ, настоятель глянул на Марину, потом на Мышкина.

– Вы вместе?

– Вместе, – робко ответил Мышкин.

– Как хорошо! – еще больше обрадовался настоятель. – Тогда, подобно болярину Льву Толстому, и я не могу молчать: вам невероятно повезло с женой, Дмитрий Евграфович. Заявляю вам на правах ее духовного отца. Прекрасная пара, Анна Васильевна! Заметили?

– Как тут не заметить! – согласилась экономка. И с упреком: – Отец Назарий! Снова этот пьянчужка. Сказал, вы ему разрешили сойти на берег. И опять он с водкой. Надоело: доложу его командирам. Завтра же.

– Нехорошо, – огорчился отец Назарий и торопливо уточнил: – Нехорошо, что опять привез! Но, может, не будем торопиться? Сами образумим. Попробуем еще раз.

– У нас с вами не получается! Сколько вы ему шансов понадавали? Он людей нам губит!