– Как сюда мог попасть коньяк? – удивился Мышкин.
– Французский, – почему-то смутившись, ответила Большая Берта. – «Мартель».
– Да знаю я этот «мартель»! – фыркнул Мышкин. – Правильное название – «бормотель»! Непрерывное круглосуточное производство в подвале на Весельной улице.
– Нет-нет! Настоящий! – возразила Татьяна. –
– И где же твое
– Во Франции. В аэропорту Орли. Там без наценки и пошлин купить можно.
– Когда же ты успела сгонять в аэропорт Орли и купить бутылку без наценки? В обеденный перерыв?
Тут Большая Берта улыбнулась – несмело, вымученно, но все-таки это была улыбка – первая человеческая улыбка, которую Мышкин увидел за последние дни.
– Подарили, – она отвела взгляд в сторону.
– Полный атас! Никогда бы не поверил, что таким девушкам, как ты, во французском аэропорту Орли ни с того, ни с сего дарят бутылками коньяк «мартель». Но если ты на этом настаиваешь… Лучший способ проверить – попробовать.
Она поставила перед ним богатую коробку – красную с золотом. Мышкин открыл, вытащил бутылку и опешил: бутылка была старого темно-зеленого стекла, тяжелая, грязная – в пыли и даже с паутиной.
– Фу, гадость! – поморщился он. – На какой помойке нашла? Это в Орли такие помойки? А коробка-то – коробка! Вот так нас, простых смертных, обманывают в аэропортах.
– На этикетку гляньте, – невозмутимо предложила Большая Берта.
– Да что твоя этикетка! При нынешнем развитии полиграфии…
На блеклой этикетке он нашел: «Répandre 1911».
– Сто лет! – поразился Мышкин. – Не может быть! И паутине сто лет?
– И паутине, – подтвердила Клементьева. – Ее специально не снимают. И пыль не вытирают. Ей тоже сто лет.
– Как интересно! Скажи честно, где спёрла? Или все-таки купила?