Выйти из своей комнаты она могла только в женскую уборную. Вероятно, из-за близости пустыни вода здесь так ценилась, что расходовать ее для сливной канализации считали недопустимым, даже несмотря на то, что днем, в жару, вонь там стояла такая, что голова кружилась.

Для развлечения похитители давали ей «Интернейшнл геральд трибьюн», «ЮэСЭй тудей» и еще какую-то британскую газету — все недельной давности. Она читала все, останавливаясь на каждом слове, так как знала, что после того, как чтение кончится, ей будет совершенно нечем заполнить оставшиеся часы, кроме как смотреть в единственное окно.

Первые несколько дней Алисия непрерывно плакала — то ли в результате действия наркотика, то ли от отчаяния, то ли от того и другого вместе; истинной причины она так и не поняла. Потом решила оставить это занятие, годное лишь для придурков, как любила говорить когда-то ее мать. Незачем доставлять этим мерзавцам удовольствие лицезреть ее в слезах. И она постаралась держаться как можно надменнее, выражать своим поведением презрение к похитителям — по крайней мере, столько презрения, сколько было возможно в ее положении.

Изменение манеры ее поведения не повлекло за собой никакой встречной перемены в отношении тюремщиков к ней — оно как было, так и осталось учтивым, но холодным. Женщины все так же мимолетно улыбались ей, а мужчины кивали или отводили глаза. Однако никто не хотел сказать ей, куда она попала и по какой причине. Оставалось предполагать, что, если бы ей хотели причинить более серьезное зло, то давно уже сделали бы.

По ее прикидкам, шел пятый или шестой день после того, как ее похитили. У Алисии не было никакого занятия, и оставалось только смотреть в окно и ждать, когда же ей принесут очередную стопку газет. Она видела единственную дорогу, ведущую в поселок — ленту в песке шириной в две полосы. Вид у дороги был такой, будто ее время от времени поливали какой-нибудь смолой или битумом для того, чтобы справиться с пылью.

И, похоже, именно это происходило сейчас. Двое мужчин с чисто выбритыми лицами, из чего следовало, что они не принадлежали к общине этого кибуца, в старом бензовозе медленно ехали вдоль забора, отделявшего территорию кибуца от дороги.

Странно…

Она предполагала, что дорога принадлежала кибуцу, так как уже не раз видела, как местные мужчины возились на ней. Но люди, ехавшие в грузовике, определенно что-то распыляли на песок.

Вдруг один из них, сидевший на пассажирском месте, повернулся и посмотрел в ее сторону. Расстояние было слишком большим, и разглядеть черты лица она не могла, но все же… Ей показалось что-то знакомое, но уверенности не было…