— Хоппи Боннет. Знаете такого? Полицейский из округа Парк. Он только что сознался в убийстве Айви Кэмпбелл.

Кельда дважды мигнула, как будто ей пришлось переводить сказанное с английского на какой-то другой язык, чтобы понять смысл. Потом ахнула и тут же прикрыла рот ладонью. Еще секунд через пятнадцать она расплакалась.

— Мы… можем возобновить сеанс?

После такого вступления я, конечно, с удовольствием послушал бы и продолжение. Цинично? Несомненно. Разве можно допускать и поощрять такие приемы во взаимоотношениях врача и пациента? Вероятно, нет. С сожалением признаю, что даже мои колебания длились недолго. Я слишком хотел услышать, что она скажет дальше.

— Да.

— Прямо сейчас? И это останется между нами?

— Да.

— Я подложила нож, который помог вытащить Тома из тюрьмы. На самом деле он не был орудием убийства.

Мой рот открылся сам собой.

— Мне удалось проникнуть в хранилище вещдоков полиции округа Парк. Я выкрала кусочек ее одежды. Айра приготовил нож, перенеся на него частички засохшей крови с одежды Айви. Мы спрятали нож в трубу, а затем организовали звонок в ФБР.

— У меня нет слов, — сказал я.

— Как только лаборатория провела анализ и установила, что кровь на ноже не принадлежит Тому Клуну, я анонимно сообщила об этом его адвокату. И колесо завертелось. Он вышел на Бюро; суд пересмотрел свое решение… На все это потребовалось некоторое время, но в конце концов Тома выпустили из тюрьмы.

— Но зачем, Кельда? Зачем вы это сделали?

— Мы хотели вытащить его, чтобы наказать за то, что он сделал с Джонс.

— Наказать? Боже, да ведь он и так ожидал смерти.

«За преступление, которого, как выясняется, и не совершал», — мог бы добавить я, но не добавил, потому что это было очевидно.

— Он ожидал смерти за то, что сделал с Айви Кэмпбелл. Мы же хотели рассчитаться с ним за Джонс.

— О Господи…

Я наконец-то понял, чем занимались Кельда и брат Джонс.

— Да, — согласилась она. — О Господи…