— Будете что-нибудь пить?

— «Пеллегрино».

— И зеленый чай, — сказал он официанту.

— Что с ним произошло? — спросила Викки опять.

— Извините меня. Подождите немного, пока я закажу закуски.

Наконец он повернулся к Викки:

— Какую часть завещания вы имеете в виду?

— Черт побери, вы сами хорошо знаете какую. Конечно, если только вы не согласны сказать перед судом, что завещание моего отца содержит описку.

— Сожалею, но это не так.

— Дети?

— Дети.

Сердце Викки забилось сильнее.

Где-то в Гонконге был отпрыск от первого романа отца. Романа, с которым он покончил, чтобы быть с матерью и Хьюго; решений, которое привело к ее собственному рождению — как «ремонтное» дело, которое потерпело крах. Кто-то, кого она знает? Или незнакомец? Незаконнорожденный, с которым его завещание вынуждает ее делить хан Макфаркаров. Им мог быть любой. Это мог быть некто, с кем она ходила вместе в школу. Или совершенно незнакомый человек.

— Кто это? Мы знаем его?

— Она еще не родилась.

— Что-о? Вивиан беременна?

— Беременна, — улыбнулся дядюшка Нг. — Четыре месяца. Маленький бастард может родиться как раз в день переворота.

— Ох, проклятье!.. Подождите. Откуда мы знаем, что это она?

— Амниография.

Викки обмякла на стуле. Элегантный ресторан поплыл у нее перед глазами.