Вивиан перебила его:

— Альфред. Я думаю, что ты влюблен в нее. Или это, или хуже тебя никто на свете не разбирается в людях. Я едва тебя знаю и не могу судить, которая из двух догадок верна. Но зная твою репутацию, можно предположить, что ты не страдаешь тупоумием.

Она взглянула на свои часы, решив отпустить его с крючка. Ее серьезно не волновало, что он думает о Викки Макинтош, хотя если он влюблен в нее — Бог в помощь.

Альфред положил на стол палочки, которые он нервно втыкал в меренги.

— Она — одинокая женщина. И она щедрая, великодушная женщина. Но она не может легко общаться с людьми, и поэтому прячет свое одиночество под энергичностью.

— Она властная и своевольная, как…

— Ее отец, — закончил Альфред фразу.

— Нет, — сказала быстро Вивиан. — Нет, он не был таким. Ты не знаешь Дункана, — Вивиан отвернулась. Она почувствовала, что подступают слезы.

Альфред Цин улыбнулся:

— Я догадываюсь, что у нас есть что-то общее. Правда?

К концу марта, меньше чем за четыре месяца до переворота, атмосфера меланхолии обуяла Коронную колонию, и американский кантри и западная музыка, к которой всегда питал склонность Гонконг, вдруг взлетели на новый пик популярности. Уходя корнями в шотландскую традицию, сладко-горькая музыка успокаивала нервы экспатриантов и очаровывала китайцев, которые принимали ее близко к своим сентиментальным сердцам.

Старые записи неожиданно стали новыми любимцами, и прекрасно оснащенные киностудии превратили Пэтси Клайн и Хэнка Вильямса в поп-звезд. Они словно заново ожили в музыкальном видео, испеченном на основе клипов из фильмов сорокалетней давности, которые раскрасили, компьютерно наворотили и набили лазерной пиротехникой. Записи Вилли Нельсона шли на «ура» и каждый филиппинский оркестр в колонии шлепал по округе в ковбойских ботинках и шляпах и стряхивал пыль с гитар прадедушек.

«Я сошел с ума» было хитом номер один; «Воскресная утренняя прогулка» сочилась из радиоприемников такси, водители которых никогда не были в церкви и никогда в жизни не бродили тихо и спокойно по улицам; «Я так одинока, что могу заплакать» шныряла среди толпы на рынках. Но самые забойные хиты крутились на радио экспатриантов, и дюжины кантонских станций вторили им потом, гоняя «Сладкие мечты». Даже неторопливый свинговый оркестр в отеле «Мандарин» попал в эту струю, и уши Викки невольно заглатывали его звуки, когда она взбиралась наверх по лестнице на утренний чай с Вивиан Ло.

Вивиан послала вежливую записку из Шанхая, сообщая, что она наткнулась на Альфреда Цина, и предлагая встретиться и поговорить, когда она вернется в Гонконг. Викки ответила тоже вежливой запиской, и теперь они наконец собирались встретиться.