Затем, сочтя тему закрытой, он открыл свою сумку и положил необходимые инструменты так, чтобы они были под рукой: на ноги трупа.

Пребывая в нерешительности, Мари не двигалась с места. Врач взял скальпель и точным движением разрезал брюшную полость от подбородка до лобка. Каплями выступила кровь.

Мари отвела глаза.

— Я хотела вас спросить… У однояйцевых близнецов дактилоскопические линии идентичны?

Заглушенный звук скальпеля, брошенного им в кювету.

— Нет. Это даже единственное, что уникально у двойняшек.

Взяв расширитель, он разделил грудную клетку.

Ему совсем не было нужды оборачиваться, он и так знал, что ей сейчас не по себе. И не только из-за неприятного хруста ломающихся ребер.

— У меня не было времени снять отпечатки пальцев близнеца. Но если вам нужно было сравнить их с отпечатками пальцев вашего мужа…

Мари залилась краской, словно ее застали с поличным, когда она осмелилась подумать, что, возможно, умер не близнец, а Лукас.

— Этим объяснялись бы провалы в памяти, смена настроения, приступы ярости. Он так… изменился, — потерянным голосом пробормотала она. — Я в отчаянии, не знаю, почему я все это вам рассказываю.

Он резко повернулся к ней:

— Наверное, потому, что я не отважусь повторить это кому бы то ни было здесь…

Она была признательна ему за его деликатность.

— Глупо, я знаю, но… Спасибо вам.

Голос врача заставил ее остановиться на пороге:

— Есть еще один способ удостовериться.

Мари повернула к нему голову.

— Принесите мне образец отпечатков вашего мужа, я сравню их с отпечатками Лукаса Ферсена в нашей картотеке.

Мари нерешительно улыбнулась ему, покачала головой: