А недалеко отсюда, в недрах земли, в галерее почувствовались дуновения ветра и шум прилива.

Страницы, посеянные Лукасом, стали приподниматься, затем полетели очень далеко от своих мест.

Он ругнулся, обнаружив, что страница сорок два теперь следовала за страницей четыре.

Проклятый ветер!

Ветер…

Но ведь он поступал снаружи. Значит, вход был.

Тогда он сделал то, что делают моряки: стал держать нос по ветру.

Ведомый посвистываниями врывающихся порывов ветра, напоминающими зловещие птичьи крики, Лукас в конце концов наткнулся на основание вырубленной в скале винтовой лестницы.

Он поднял глаза и радостно вскрикнул, когда на лицо упали капли дождя. Оттуда, далеко сверху, небо протягивало ему руку.

Оживившись, он стал быстро карабкаться вверх, глотая по две ступеньки сразу.

Мать Клеманс рассматривала молодую женщину, пришедшую ее допрашивать, и ей показалось, что она опять видит Мэри, какой та была осенью 1967 года.

Ровным голосом монахиня подтвердила, что маленький Пьер и Мэри Салливан дружили. Но ей ничего не было известно об имевшейся у него пряди ее волос.

— Но вас, дочь моя, ввели в заблуждение. Не отец поместил Мэри в этот монастырь, а ее мать, Луиза, ваша бабушка.

Зеленые глаза округлились. Значит, это Луиза решила разлучить Мэри и Райана…

Мать Клеманс вывела ее из заблуждения:

— Она не знала, что Мэри хотела убежать с Райаном. Впрочем, я думаю, ей даже было неизвестно о его существовании до дела на Лендсене…

— Но тогда почему она так поступила? — изумилась Мари.

Монахиня недобро улыбнулась:

— Оказывается, Мэри случайно узнала, что у ее матери была связь на стороне, и пригрозила все рассказать отцу. Эндрю уже очень обессилел от своей болезни, конец был близок, и Луиза боялась, что он может лишить ее наследства.