От приступа тоски похолодели внутренности.

Он приблизился к одной из бойниц, уже заранее зная, что увидит за ней.

Ничего. Пустота. Тридцатью метрами ниже она оканчивалась острыми, как абордажные крючья, обломками скалы.

И океан — насколько видит глаз.

Башня Даны в давние времена слыла неприступной крепостью.

И тюрьмой, из которой никому не удавалось вырваться, живым по крайней мере.

Он вгляделся в остров Химер, распластавшийся перед его глазами в каких-то двухстах метрах. Утес, монастырь…

Его захлестнула мысль, что никогда он не сможет выбраться отсюда.

От отчаяния у него подкосились ноги, но тут он увидел ее.

Мари.

Она покинула монастырь и подходила к своей машине, стоявшей на утесе, когда вдруг из подлеска выскочил Лукас и встал перед ней, преградив дорогу.

Его глаза, обращенные на нее… Они были… безжизненными.

Волна страха пробежала у нее внутри.

Она собралась заговорить, открыла рот, но впервые в жизни у нее не нашлось слов.

После невыносимого молчания, разрываемого лишь завыванием ветра, он наконец сказал:

— Я не смог сесть на паром.

Голос звучал глухо. В нем слышалась с трудом сдерживаемая ярость.

— Отплытие отменили из-за шторма?

Зрачки его сузились.