Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Утром 28 марта случилось ЧП.
Нет, нужно начать с другого.
Как происходит отправка эмигрантов из Ладисполи в США? Накануне или за сутки-двое в ХИАСе вывешивают списки отъезжающих, и аналогичный список появляется на щите возле фонтана в Ладисполи. В день отлета, рано утром, отбывающие выносят из квартир на улицу свои толстенные чемоданы и баулы, снабженные бирками с их именами и набитые замечательной итальянской одеждой и обувью, неаполитанскими инкрустированными столиками и ювелирным ломом – то есть всем тем, что эмигранты накупили в Италии на «первые пару лет» борьбы за жизнь в США. Примерно в 7.30—8.00 утра появляется грузовой автобус ХИАСа, он объезжает улицу за улицей, двое грузчиков споро собирают этот багаж, а эмигранты налегке идут к фонтану, где садятся в комфортабельный хиасовский автобус и вслед за своим багажом отбывают в аэропорт имени Леонардо да Винчи, откуда чартерный «боинг» уносит их в вожделенные Соединенные Штаты, в Канаду или в Австралию.
Два месяца на моих глазах эта процедура происходила еженедельно без сучка без задоринки, и я поражался, как все правильно и толково организовано.
28 марта в 7.30 утра грузовой автобус объехал Ладисполи, собрал багаж эмигрантов и отбыл, а в 8.00 появился второй грузовой автобус – хиасовский. Можете себе представить, что началось, когда эмигранты поняли, что их обокрали, что итальянская (или еврейско-русская) мафия прямо на их глазах увезла все их вещи!
Крик, скандал, истерики и обмороки мне описывать некогда. Людей обокрали до нитки, это легко представить и описать. Часть пострадавших людей улетела, часть отправилась в Рим требовать у ХИАСа компенсацию, но стихийный тысячный митинг у фонтана не расходился, и только тогда, когда на площади появилась большая американская машина «бьюик» и из нее вышли американский консул «Жванецкий» и Грегори Черни, которых тут все знали, поскольку проходили собеседование в Американском посольстве, – только тогда толпа смолкла и обратилась лицами к ним как к верховной власти.
Но ни Грегори, ни «Жванецкий» выступать не стали, а подтолкнули к фонтану меня. Я встал на каменную ограду фонтана и сказал:
– Товарищи!..
Толпа хмыкнула, раздались насмешки:
– Мы уже не товарищи!.. Мы господа!..
Но поскольку все видели, что меня выдвинул на трибуну сам консул, это были не враждебные выкрики, а выжидательные.
– Нет! – сказал я, понимая, что ляпнул, конечно, не то и нужно выходить из положения. – Нет, мы все тут