Мышцы его шеи вздрагивают, когда игла проникает в яремную вену.
— В память о Натане, Камилле и обо всех остальных.
Надавливаю пальцем на поршень, жидкость вливается в вену.
Убираю подушку и, опустив руки, на несколько мгновений застываю, как завороженная.
«Только и всего».
Посреди кровати, под ризой Сахара, бушует вирус. Соприкоснувшись с его ненавистью и безумием, он порождает такие мутации, каких еще не видел никто. Полы его одежды приподнимаются от внезапных толчков, вызванных генетическими трансформациями. На лице и руках появляются метастазы.
На губах выступает пена. Воткнутый в шею шприц меняет форму. Волокна мышечной ткани образуют странную сеть, которая начинается у кончика иголки.
Полупрозрачная сеть превращается в кокон, обволакивающий зараженное тело.
Между полами ризы прорастает черная трава. Я выскальзываю в коридор и проделываю тот же путь в обратном направлении.