Голос Феррары то пропадал, то появлялся, поэтому я отошел от зеленой изгороди Стейнбаумов, чтобы телефон лучше принимал. Мне удалось расслышать что-то насчет того, что они ждут, пока этот тип придет в себя в больнице. Я сказал Ферраре о нашем броске по телефонным столбам, и он ответил, что все к лучшему. Или к худшему — в телефоне так и трещало. Я почти обошел весь дом, оставив Джейн кусать ногти. Она могла бы пройти по дорожке с переднего двора, но тоже пока была не в силах заставить себя войти в дом. Я оглянулся и чуть не споткнулся о крышку подвального люка, а в это время Феррара говорил: «Мы делим мороженое». Или это было «мы делаем все возможное»?

Наконец я сдался.

— Извините, я вас очень плохо слышу.

— Извините, я вас не слышу, — ответил Феррара.

— Я позвоню вам из дома, — сказал я в трубку. — Подождите минуту.

И я захлопнул телефон.

Вот тогда я заметил, что с моим кабинетом что-то не так. Я все собирался позвонить стекольщику, но руки так и не дошли. В отсутствие стекольщика я заклеил дыру картонкой, из-за чего мой кабинет стал похож на выставленный на продажу «меркури» 86-го года.

Только теперь картонка была продавлена внутрь, а дверь приоткрыта.

На мгновение я попятился. Я должен был бы задрожать от ярости, отвращения, испуга — как он сумел пробраться мимо Джерри? Что, если тип, который влез в наш дом, еще там? Но я был слишком измучен, чтобы так сильно реагировать. «Только этого нам не хватало, — подумал я, — похищение, авария и в довершение всего грабитель».

Я постоял у двери в кабинет, прислушиваясь. Никакого грохота переворачиваемой мебели. Шторы были задернуты, и я не мог видеть, что делается внутри. Вероятно, взломщик, кто бы он ни был, уже ушел. Я попытался представить, что там можно украсть, — ни дорогих картин на стенах, ни антикварных ваз. Только мой компьютер, больше ничего. Я потихоньку приоткрыл дверь.

В комнате царил глубокий мрак, одинокий серебристо-серый луч прочертил полосу на дальней стене. Мне понадобилось несколько минут, чтобы глаза привыкли к темноте. За столом никого не было, на нем, как молчаливый часовой, стоял ноутбук. Нетронутый ковер, мое имсовское кресло, книжная полка. Кушетка. На кушетке лежала лишняя тень, и еще у двери я услышал неровное дыхание. Что это за грабитель, который вламывается в дом и укладывается спать? Что это еще за Маша у трех медведей?

У меня ничего не было, кроме телефона, поэтому я взял с полки «Психологию ребенка», здоровенный, тяжелый фолиант, и шагнул вперед. Если он вдруг повернется, я могу ударить его книгой по голове.