— Что самое худшее, что может с тобой случиться сегодня?

— Сегодня?

— Сегодня.

Петер задумался.

— Отвечай как есть, не раздумывай.

— Лишиться Ильвы — это было бы самым страшным из того, что может случиться.

— А мальчики?

— Их я тоже не хочу лишаться.

— Но, когда я тебя спросил, первым делом ты подумал не о них.

— Нет, но это не означает, что я их не люблю. Просто любовь к ним — другая.

— Постарайся объяснить.

Петер вздохнул.

— Не могу. Просто другая, и все тут. Если однажды я проснусь утром и Ильвы не будет рядом, я не смогу дальше жить. Мне не по силам преодолеть то, через что сейчас проходит Алекс.

Слова закончились, и Петер замолчал. Ильва дала ему еще один шанс. Как распорядиться им — зависит теперь только от него.

Багдад, Ирак

Багдад, Ирак

Однажды, когда Фарах Хаджиб уже смирилась с тем, что любимый ее мертв и никогда не вернется, к ней в дверь позвонил седовласый европеец.

Он совершенно не говорил по-арабски, а ее школьного английского не хватало, чтобы понять его. Она знаками показала ему следовать за ней в соседний дом, где жил ее двоюродный брат, после службы переводчиком в американских войсках очень хорошо говоривший по-английски.

Иностранцы с Запада все еще были редкостью в Багдаде. Почти все они принадлежали к журналистской братии или дипломатическим представительствам государств, решившихся иметь постоянную миссию в городе. Но Фарах сразу же поняла, что ее посетитель не был ни тем ни другим. У него была пружинистая походка и цепкий взгляд, словно все время высматривавший опасность или что-нибудь примечательное.

Она догадалась, что он полицейский. Или военный. Нет, не американец, а, наверное, немец.