Когда через несколько часов Алекс возвращался обратно, настроение у него было почти праздничное. Слишком взволнованный, чтобы напрямую с Экерё ехать домой, он вернулся в Управление, чтобы составить рапорт. Фредрика, надо думать, ушла — в кабинете у нее было темно и верхней одежды тоже видно не было.

Приподнятое настроение не покидало Алекса до самого поворота к дому. Лишь тут он вспомнил, что они с Леной собирались вечером поговорить, а он даже не позвонил предупредить, что вернется так поздно.

Он посмотрел на наручные часы. Было уже почти час ночи. Наверняка Лена уже спит.

Поэтому, увидев ее сидящей в кресле в гостиной, он очень удивился. Он заметил, что она плакала, и обратил внимание, как она похудела. Подступила болезненная тревога. Лишь сейчас, впервые за последние недели, он хорошенько разглядел жену. Она была исхудавшей, бледной, безжизненной.

Я упустил что-то ужасное.

— Прости, — пробормотал он и сел на диване напротив нее.

Она покачала головой.

— Я звонила в приемную, мне рассказали, что случилось. Все хорошо прошло?

От такого вопроса он чуть не рассмеялся.

— Ну да, — буркнул он. — Все, конечно, относительно, но в основном — нет, все не очень хорошо прошло. Во всех смыслах. Будущее группы, мягко говоря, туманно.

Лена беспокойно пошевелилась в кресле, болезненно поморщившись.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — наконец произнесла она сдавленным голосом. — Нечто, о чем я знала уже некоторое время, но… Я не могла рассказать, пока не узнала наверняка.

Он нахмурился, чувствуя, как тревога перерастает в панику.

— Узнала что?

Что за тайну она не могла поведать своему лучшему другу? Он знал, что он — ее лучший друг, и она была его лучшим другом. Это являлось основой их долгого, прочного брака. Фундаментом их отношений была дружба.

Угрызения совести словно зубами впивались в душу. Это не она забыла об их дружбе, а он не помнил.

«Я столько времени гонялся за призраками, что потерял рассудок», — горько думал он.