Те же самые ребята сидели в том же самом месте, вели те же самые разговоры. Они не забыли впечатления от лица соседа. Когда Оливье Эмери оказался рядом с их компанией, они замолчали.

Парни обменялись долгими удивленными взглядами. Трое встали и пошли следом за Эмери. По летнему времени было еще светло, но быстро смеркалось. Прохожих на улице не наблюдалось. Эмери услышал за спиной быстро приближающиеся шаги, мальчишеские голоса и смех. Проходя мимо, один из парней сильно стукнул его сзади по шее. Эмери, не ожидавший нападения, пошатнулся, ударился о витрину магазина и упал на бок. Парни повернулись и встали напротив. Эмери одним прыжком вскочил. От сильного удара в голове у него запрыгали миллионы маленьких иголочек, готовых, того гляди, перейти в новый приступ, а этого он себе позволить не мог. В глазу свербило, висок пронзила невыносимая боль — предвестники налицо… Он инстинктивно убрал обе руки за голову и пальцем нащупал кожаный шнурок.

— А ну, валите отсюда, некогда мне с вами!

Парни заржали: тип с руками за головой выглядел дико. Один из них шагнул вперед, выставил грудь и сплюнул. Рука Эмери метнулась вперед… Никто еще не успел понять, что случилось, как лезвие опасной бритвы со свистом разрезало пространство перед собой и длинной глубокой раной отметило подбородок наглеца. Страх не перетек на другую сторону — Эмери и так ничего не боялся, — а просто затопил с головой троих пареньков. Они опрометью кинулись прочь. Один из них держался рукой за лицо, пытаясь сдержать кровь, сочившуюся сквозь пальцы.

Эмери закрыл бритву и убрал ее за спину. Через пять минут он живо вскочил в поезд метро, где уже захлопывались дверцы, проглотил, не запивая, горсть таблеток, и сел, закрыв лицо ладонями.

Группы полицейских, которые показывали фоторобот Эмери на местах четырех убийств, никакой информации не получили. Группы, посланные в Восемнадцатый округ, для ускорения поисков были усилены. Эмери в это время уезжал из этого округа на метро.

Дверь кабинета Поля Дальмата была распахнута настежь. Дальмат внимательно глядел на экран компьютера, Ингрид Сент-Роз прислонилась к стене возле двери. Слабый свет зажигалки осветил лицо Одиль Бриаль, которая закуривала бог знает какую по счету сигарету.

— Тебе, господин кюре, дым мешает? Или, может, это я плохо пахну?

Одиль заметила, что дверь открыта — этого раньше не было.

— Мне ничего не мешает. У меня к вам есть несколько вопросов.

— Давай, давай, мальчик. Спрашивай, а я посмеюсь, мне полезно.

В коридоре неподалеку от кабинета раздались голоса. Сначала мужские, потом сердитый женский. Одиль Бриаль вдруг изумленно прислушалась: женский голос показался ей знаком. Когда люди проходили мимо кабинета, Одиль повернула голову, и сестры на долю секунды друг друга увидели. Одиль попыталась вскочить, но забыла, что прикована к креслу наручниками. Вивиана встала как вкопанная и завопила так, что чуть не разорвала голосовые связки.