— Ты работал в «Загадочном поезде»?
— МОЕ.
— Доктор Рандольф Джозефсон, — сказал я, внезапно припомнив имя руководителя, которое услышал на кассете Делакруа. Джон Джозеф Рандольф, мальчик-убийца, стал Рандольфом Джозефсоном. — И что будет? Куда она… уйдет?
Вместо ответа он улыбнулся и сказал:
— Так ворона явилась тебе? Она никогда не являлась Конраду. Он говорил, что являлась, но он лжет. Ворона явилась
Орсон подошел к детям. Они наперебой ласкали его, и пес вилял хвостом. Значит, все будет хорошо. Конца мира не будет — во всяком случае, не сейчас, не сегодня. Мы выйдем отсюда, мы выживем, будем снова ходить друг к другу в гости и заниматься серфингом. Это гарантировано, это наверняка, решено и подписано, потому что нам даровано знамение, знак того, что наступают хорошие времена. Орсон вилял хвостом.
— Когда я увидел ворону, то понял, что я избран, — сказал Рандольф. — Это было мое предназначение. Теперь я его выполнил.
И снова страшный треск рвущегося металла пронзил рокот призрачного поезда.
— Сорок четыре года назад, — сказал я, — ты вырезал ворону на Вороньем холме.
— В ту ночь я пришел домой, впервые с рождения почувствовав себя живым, и сделал то, что хотел сделать всегда. Вышиб отцу мозги. — Он сказал это со спокойной гордостью, как будто говорил о большом достижении. — Разрубил мать на куски. С этого началась моя
Доги по очереди выводил детей в тоннель, где их ожидали Саша и Рузвельт.
— Сколько лет, сколько упорной работы, — со вздохом сказал Рандольф, как будто он был пенсионером, уходящим на заслуженный отдых. — Сколько исследовано, изучено, передумано. Сколько борьбы и самоограничения…
По одному убитому каждые двенадцать месяцев.
— А когда все было
— И что они увидели?
Вместо ответа он сказал:
— Они собирались прикрыть нас. Дэл Стюарт уже тогда был готов перекрыть мне кислород.