— Я вам верю, — кивнул Грин и повернулся к Макгил. — У нас действительно нет выбора. — Он достал из кармана повестку и слегка дотронулся ею до ее руки. — Извините, миссис Макгил. Мне искренне жаль, что не остается ничего другого.
— Вы так и не поняли насчет Кевина и его сына, — сказала она.
— Не сомневаюсь, что он его любит, — ответил Грин.
Макгил рассмеялась своим знакомым гортанным смехом и потрясла головой.
— Кевин любил Кэтрин. Я должна была это принять, и в конце концов у меня получилось. Она не могла смириться с тем, что он все еще любил меня, но это была ее проблема. Однако едва ли эту любовь можно было сравнить с тем чувством, которое он испытывал к Кевину-младшему. Неужели вы не понимаете? Кевин ненавидел собственного отца, а сын для него — все. Двадцать пять лет… Да он не задумываясь пойдет на этот срок, если таким образом хоть как-то сможет отвести угрозу от сына.
Грин перевел взгляд на Уингейт. Она кивала. Ее глаза были закрыты.
— Все решено, детектив, — сказала Макгил, все еще держа в руке повестку. — Я знаю мужа. Он уже все обдумал. — Она посмотрела на Кенникота. — Аманда была в суде, когда вы на днях давали показания, офицер. Она поняла, что вы обо всем догадались, глядя на план квартиры. Моему мужу тоже стало ясно.
Грин посмотрел на Кенникота. В расследовании всегда наступает момент, когда больше просто не о чем спрашивать. Когда все ответы уже готовы. По глазам Кенникота он понял, что они оба пришли к одному выводу.
— Но в одном вы не правы. — Эдна Уингейт открыла глаза. — Мы переезжаем не потому, что я не могу подниматься по лестнице.
Грин невольно улыбнулся.
— Мама… — На лице Макгил тоже была улыбка.
— Лестница тяжеловата для Кевина-младшего. Это единственная причина. Мой инструктор по йоге говорит, что еще ни разу не видел восьмидесятитрехлетнюю с такими мышцами.
Кивнув, Грин чуть было не отметил, что миссис Уингейт уже говорила ему об этом, но осекся. Откинувшись на спинку стула, он перехватил взгляд Сары Макгил. Она тоже слышала это. Повторяемость. Ухоженная внешность матери тщательно скрывала первые признаки глубокой старости.
«Сара Макгил, — думал он, — это вы здесь самая догадливая».
Он взял веточку сирени и протянул ее Эдне Уингейт.
— Когда все это закончится, с удовольствием пошел бы с вами на йогу, — сказал он.
— Интенсивную йогу, — поправила она, поднося пурпурное соцветие к лицу и делая глубокий вдох.
— Да-да, именно интенсивную, — согласился он.
И, как часто происходит с окончанием момента исключительного напряжения, все рассмеялись.